Хрустальный ангел

Но когда она входила в зал, от ужаса у нее подгибались коленки. А когда начала читать стихи, то заметила, что ее никто не слушает.

Она говорила все тише и тише, так что даже старая известная актриса махнула рукой:

– Хорошо, детка. Последнюю строфу, пожалуйста!

У Сары мелькнула кошмарная мысль, что она не знает, которая строфа – последняя. И вообще не знает, что такое строфа. И что она не помнит стиха вовсе. Но губы, словно заколдованные, правильно произносили текст, и последняя строфа благополучно выплыла из ее уст, в то время как мозг был занят повторением все тех же поговорок: «Шла Саша по шоссе…»

– У тебя есть приготовленный текст? Попробуй рассказать его наоборот.

Она вообще не понимала, о чем речь.

– Ну, наоборот. С точки зрения человека, который, наоборот, не любит. Понимаете, милочка?

Она не понимала. Сара приготовила благодарственное письмо Собеского к Марии. И просто стала рассказывать его с точки зрения Анджея, с той самой памятной лестницы, которую она никак не могла забыть. Комиссия была потрясена. Потом ей приказали изобразить молоко.

Она обняла себя за плечи и присела на корточки. Так продолжалось какое-то время.

– Что вы делаете?

– Свернулось, – отозвалась она, – молоко село…

И это выглядело правдоподобно.

– Представьте себе, что вы находитесь в помещении три на три метра. Сможешь, детка?

Она кивнула и смогла вообразить все, даже день, когда ее наградят «Оскаром».

– И эти стены приближаются к тебе, теперь у тебя совсем не осталось места. И повторяй предложение: «Снаряд, который я послала вчера в десять вечера, два раза облетел земной шар, в наименее ожидаемый момент ударил меня в плечи, я упала на Ренатку и грациозно покатилась». – Понимаешь?

Сара выдала все, что могла, и билась в судорогах настолько сильно, насколько ей досталось от жизни, и все меньше и меньше казался ей зал, в котором происходил экзамен, он вызвал у нее чувство клаустрофобии. Сначала она обследовала все углы, потом легла, потом не могла протянуть ноги, потом ее охватило безумие, и она бросалась на выдуманную малюсенькую поверхность, не обращая внимания на того, кто на нее смотрит.

Комиссия молчала, первый раз внимательно приглядываясь к Саре.

Сара, свернувшаяся в клубок, расправила плечи и прошептала:

– Снаряд, который я послала вчера в десять вечера, два раза облетел земной шар и ударил меня…

– …в наименее ожидаемый момент, – прервал ее актер из сериалов, который сидел справа от старой актрисы.

– …и в наименее ожидаемый момент, – повторила Сара.

– Попрошу сначала.

Сару охватил гнев.

И вновь она оказалась в комнате три на три метра, которая неумолимо уменьшалась и уменьшалась, она задыхалась, хрипела, но, собрав все силы, выкрикнула:

– Я вчера послала…

– Еще раз, и ближе к тексту, который вам был задан.

– Снаряд, который я послала вчера в десять вечера, который облетел земной шар, в наименее ожидаемый момент ударил меня в плечо.

– Да, так хорошо.

Те две женщины, слева, перестали шептаться. Актер усмехнулся.

Не с чего смеяться! Это трагично. Почему он смеется? Ах, так, теперь Сара знала, что она бездарна и что эта ее дурацкая мечта с театральной школой… И что ее соблазнило? Теперь уже никогда в жизни…

– Упала на Денатке… – выскочило из ее уст.

Комиссия рассмеялась, громко и душевно. Все без исключения.

– Спасибо, – единогласно проговорила комиссия. Сара заметила, как они все обменялись многозначительными взглядами.

Старая звезда, которую уже не все помнили по знаменитым ролям в театре и кино, посмотрела на старого актера, которого все знали по сериалу «Я серьезный», где он играл главную роль из семидесяти главных ролей (Сара знала, что он развелся с женой, женился на своей студентке, а жена требует от него возмещения за потраченные двадцать лет жизни, когда она воспитывала его детей), и эта старая звезда сказала:

– Но, но…

А актер сериалов, который использовал вызов в суд для огласки в прессе и оказался на первых полосах газет, заявил, что ему очень понравилось, и добавил:

– Именно, именно…

И все.

Однако во взглядах экзаменаторов не было искорки, свидетельствующей о том, что абитуриентка поразила их воображение, что вот наконец-то перед ними будущая великая актриса, которая, без сомнения, уже сейчас делает заявку на премию «Оскар».

Сара вышла и пообещала себе, что никогда в жизни ее нога не переступит больше порога театральной школы.

И не переступила. Только Гражина до конца ее утешала, твердя, что лишь идиоты становятся актерами, и что эти идиоты не обнаружили в ней таланта, и что это исключительно их вина.

* * *

В сентябре от Идены, которая вернулась после трех месяцев работы в Германии, она узнала, что была на третьем месте по списку.

Но так как «вы не явились на последующие экзамены, с сожалением сообщаем…».

Что ж, это был первый сюрприз, который преподнесла ей жизнь. Первый важный сюрприз. К сожалению, не последний.

* * *