Хтонь. Истоки

Выслушав, Йозеф стал еще серьёзнее и извинившись, ушел в квартиру. Вернулся он пару минут спустя с маленькой черной коробочкой, обшитой бисером. Внутри лежали предметы представляющие собой что то среднее между медицинскими инструментами и ювелирными украшениями на христианскую тематику. Пара ножей, иглы, бусы, крест переходящий в тонкую иглу. Дмитрий гадал каким именно предметом монах воспользуется. Но для начала тот лишь попросил показать само родимое пятно. Приподняв футболку и чувствуя себя словно на приеме у врача, Дмитрий надеялся что церковнослужитель аналогично иным медицинским осмотрам лишь кинет беглый взгляд и авторитетно что эта это генетическое и ему ничего не грозит.

Однако с каждой секундой молчания Йозеф становился все серьезнее. Прикоснувшись тонким пальцем к его коже и чуть надавив, он склонился к своей коробочки и достал длинный скальпель.

- Доверьтесь, я не нанесу вам вред. Приложив холодное острие к груди, он не делал пореза, однако осторожно провел им по пятну плашмя. Оторвав скальпель от груди, он поднес его к почти вплотную к очкам и начал изучать что то, видимое лишь ему одному. Так прошли последующие несколько минут и Дмитрию стало окончательно неуютно.

- Все в порядке? - попытался он придать голосу невинность, но кажется выглядел при этом не очень естественно.

- Признаюсь, я ожидал другого, оттого несколько увлекся, - Йозеф отложил прошелся влажной салфеткой по скальпелю и бережно закрыл коробочку.
Что то изменилось, его тон стал более сухим.

- Мне кажется, вы были со мной не до конца откровенны. Вы действительно не хотите ничего добавить к вашей истории? - Стекла очков отбрасывали отблески от заходящего солнца и глаза за ними делались неразличимы.

- Похоже что в Цюрихе я убил невинного человека, - глухо выдал Дмитрий. - Не помню как это произошло, было лишь видение какой-то чертовщины. И справиться с существом я смог лишь благодаря этому пятну.

На балконе воцарилось молчание. В наступившей тишине стали слышны все окружающие звуки, пение птиц, отдаленные голоса возвращающихся с работы людей.

Священнослужитель, пожевав тонкие губы, посмотрел на него почти с искренним сожалением.

- Мне очень жаль, Дмитрий, но я более не могу вам предлагать свою скромную обитель. Вам лучше уйти. Вы понимаете почему?

- Теперь догадываюсь, - задумчиво ответил он. - Я не смогу это контролировать? Простите что невольно поставил вас под угрозу. Я не знал что это может повториться.

- Дело не совсем в этом, - чуть более мягким тоном ответил бывший монах. Пожалуй никто не сможет сказать, повторится ли это. Ваш .. знак, - подобрал он нужное слово, слегка указав пальцем ему на грудь. Есть все основания полагать что определенные силы приблизились к вам слишком близко. Настолько, что вы не в силах от них отгородиться. Те способности, которые вы описали, просто так не даются и к сожалению наше братство это слишком хорошо познало.

Солнце теперь казалось кроваво красным и пытаясь уловить его последние лучи, Йозеф подставил ему лицо.

- Один из братьев, в благом желании изучить некие целебные таинства, получил вовсе не силы, которые человеку иметь дозволено. Мы об этом не знали, а сообщить он побоялся, видимо надеясь сохранить это в тайне. Одной ночью зло вырвалось наружу и орден перестал существовать.

- Я видел могилы у обители. Кажется вы потеряли троих, - вспомнил Дмитрий.

- К несчастью гораздо больше. Часть братьев мы вынуждены были похоронить тайно, чтобы не привлекать внимание общественности. И дело не только в погибших. В ходе инцидента наши реликвии были осквернены. Обитель более не могла нести свет.

- Того брата звали Мартин? - догадался он.

- Вы сообразительный молодой человек. Я бы хотел сказать, что его душа сейчас обрела покой, но то что вы описали вызывает некие сомнения в этом. Но зла в Праге он больше не причинит и это определенно благая весть.

Они оба замолчали, наблюдая за проходящим внизу долины крошечным составом товарняка. Скоро должно смеркаться и Дмитрий не хотел более испытывать гостеприимство хозяина. Он медленно встал.

- Мне точно нельзя никак помочь? - спросил он прямо.

- Пути Господни неисповедимы. Когда то, в ходе наших изысканий в обители мы могли исцелять нечто подобное. Сейчас я бессилен, - он развел руками и добавил. - Если почувствуете что тьма вас откровенно прельщает.. Церковь против лишения счетов с жизнью, но вы должны знать что в этом моменте черта будет пройдена безвозвратно - проговорил монах, продолжая смотреть на закат.

- Я отправляюсь на родину. Чтобы выяснить что стало с близким мне человеком и разобраться в том с чего все началось. Есть вероятность того что кто то сможет мне помочь?

Чех наконец повернулся к нему. - Отвечу честно. Человек-одиночка, пытающийся вступить в единоборство даже с частицей этой силы, практически обречен. Более того, я практически уверен в том что то что вас инициировало, лишь заманивает вас к себе и вы более не вернетесь из того края».