Хвала и слава. Том 2

Постепенно он убедился, что ее пребывание в Коморове вовсе не связано с бегством из Варшавы. Смекнул, что Геленка здесь, на месте, выполняет какое-то задание. Она совершала далекие прогулки по направлению к Сохачеву, но ходила и в противоположную сторону, к лесам. Януш видел ее однажды прохаживающейся по аллее в обществе какого-то юнца. Это его сердило. Как ему казалось, его злило слишком неосторожное поведение девушки.

— И это они называют конспирацией! — сказал он как-то Ядвиге.

Экономка испытующе поглядела на него и, пожав плечами, вышла. Янушу не понравилось это молчание.

— А, пусть называют как хотят, — проворчала она, когда он в другой раз повторил ей свои наблюдения.

В Коморове ни для кого не было тайной, что в лесу под Броховом, за Кампиносом, обосновались партизаны. Отряд, ближе всех находящийся к Варшаве, но как будто весьма активный. Януш подумывал, что Геленка выполняет роль связной между отрядом и Варшавой. Однако потом он убедился, что это не так.

В конце октября стояли теплые, солнечные дни. Лес, казалось, был отлит из меди. По утрам чистое, сапфировое небо подымалось из предрассветной мглы.

Чувство гармонии нарастало. Януш находил в себе силы преодолевать все преходящее. Взирал на события как бы с высоты. И в то же время он знал, что скоро все эти чувства будут в нем подавлены. Решил сочинить что-нибудь. Сидел теперь по утрам за столиком, что-то писал и зачеркивал.

В то утро он тоже сидел часа два. Устал. Решил немного поработать в оранжерее. С радостью вышел во двор, оставив листки на столе.

Когда он уже был в теплице, Игнац доложил, что его непременно хотят видеть какие-то бабы.

Януш был несколько раздосадован.

— Какие бабы? Что за бабы?

— А это, сударь, бабы из леса, из-за Брохова.

— Что им надо?

— Они, сударь, из Люцины.

— Из Люцины? Что это значит?

— А это деревня такая есть, — сказал Игнац. — В глубине леса. Сами понимаете, сударь…

Игнац многозначительно подмигнул. Януш знал, что Игнац тайком в овине слушает радио и почитывает газеты. Поэтому сразу догадался, о чем он ведет речь.

«Люцина, — вспомнил Януш, — деревня, лежащая глубоко в пуще. Полностью контролируется партизанами».

— Ну так зови этих баб, — сказал он, сдаваясь.

Вошли две женщины, высокие, загорелые, громкоголосые. Какие-то удивительно смелые и очень симпатичные. Януш улыбнулся, только увидев их. Та, что повыше ростом и постарше, подождала, пока Игнац вышел из оранжереи, и начала без всяких предисловий:

— Мы пришли сюда, благодетель, с просьбой.

— Это не наша просьба, — добавила младшая.

— А чья?

— Да тех, из леса, — без смущения сказала старшая.

— Что вам нужно? — холодно спросил Януш.

— Да у них, благодетель, теперь есть два англичанина, а столковаться с ними невозможно.

— Значит, я должен пойти к тем, из леса? И служить им переводчиком?

— Просили, чтобы сейчас же, а то им очень некогда. Надо этих англичан поскорее отправить, что ли… А столковаться с ними — ни в какую!

— Но ведь это далеко, чертовски далеко.

— Безделица для таких ножек, как ваши. Километров двенадцать будет… Только они просили, чтобы вы непременно пришли пешком. Ведь бричка да конь и все такое прочее могут навлечь… Ей-ей, недалеко, двенадцать…

— Да что ты болтаешь, — перебила младшая, — до Люцины восемь, а там еще два-три…

— Надо в обход, не через деревню. Так что будет километров тринадцать… Часа два ходу.

— Но как же я туда попаду? — спросил Януш, раздосадованный.

— А мы вас проводим. За этим и пришли.

— Значит, я прямо сейчас должен собраться и идти?

— Выходит так, благодетель. Пока еще тепло и солнышко светит. Мы пойдем впереди…

— Чтобы не навлекать…

— А вы следом. Мы будем оглядываться, поспеваете ли за нами. — Бабы засмеялись. Януш почувствовал себя задетым.

— Не бойтесь, — сказал он, — ноги у меня еще сильные.

— Так мы межами, межами. Прыг-скок, словно зайчишки…

— Сюда-тο мы шли, пожалуй, не более часа.

— Ну так и я пойду межами, — улыбнулся Януш. — Надо только взять какой-нибудь еды. Ведь это займет целый день.

— Не стоит, благодетель, там вас покормят. И у нас в Люцине перекусите. Не стоит нагружаться.

Януш уже давно не был в чистом поле. Он бодро шагал теперь за двумя веселыми бабами; они шли легко, как цыганки. Сперва у него чуть-чуть захватило дух, так стремительно двинулись они вперед. Бабы оглядывались на него и подталкивали друг друга локтем, словно это была какая-то любовная игра. Смешно ему было мчаться так вдоль межи, «прыг-скок, словно зайчишки», вдогонку за женщинами. Во всей этой осенней безмятежности он уловил вдруг новый, давно забытый оттенок сердечности или дружелюбия, нечто отрадное и прекрасное.

Мышинский не объяснил, куда направляется, но Геленку и Ядвигу, встретившихся ему в саду, слегка встревожило упрямое выражение его лица. Януш миновал их, ничего не сказав, и направился к лазу, пробитому в каменной ограде сада; вышел в поле. Когда обернулся, увидел, что обе женщины стоят в проломе стены и смотрят ему вслед. Махнул им рукой, чтобы успокоить.