Хвост Греры 2

Только не это… Стул в домике на пустыре я возненавидела, хотя меня почему-то больше не донимал ни холод, ни ветер. Забылось желание пить, есть, один-единственный день все никак не желал заканчиваться. Мелькнула на мгновение мысль, что проще было отдаться рукам Карры для «сплита»: я проснулась бы после комы нормальной, я не проходила бы через то, через что выбрала пройти. Но своим решениям не изменяют.

«Ляг на пол».

Хвост не желал, чтобы я упала. Пришлось подчиниться.

У меня менялись руки – становились лапами. Утолщались плечи, одновременно втягивались, расширялись, меняли форму суставы. У меня «полнело» тело. Спустя минуту оно уже походило на раздавшуюся трубу или обожравшегося бегемота. Неприятно толстеть так сразу. Укорачивались задние ноги, тоже становились лапами, удлинялся из копчика хвост – я старалась не удариться в панику.

«Терпи дальше. Это будет сложнее».

«Просто отключи меня и сделай все, что нужно».

«Нет».

Препираться с ней все равно, что с глухим учителем с розгами в руках и нацеленным на победу. Розог не было, но стальная решимость та же. Когда подался вперед нос, когда разъехались по бокам глаза, я дышала. Размеренно, точно – вдох, выдох, вдох, выдох. И превратилась в некое подобие ящера на коротких ногах с крокодильей мордой. Тошнотворнее всего было ощущать чешую, «отращивать» её.

А после началось движение.

Просто шаги к двери, к выходу из домика.

«Динамическая трансформация», – пояснила Грера, но я ровным счетом ничего не поняла. Динамическая – значит, в движении… Главное, не высвободиться рывком и не блевануть. Когти цокали по деревянному полу, меня от этого звука мутило. Хвост подметал пыльный пол, и я опасалась того, что, посмотрев назад, я увижу самые настоящие следы от его кончика, что это добьет меня.

В дверь я прошла, царапнув обе стороны проема, вынесла свою новую тушу на улицу. Внутри меня билось сразу два сердца, кажется, мой новый рост (или, правильнее сказать, «длина») теперь составлял около трех метров. Толстую шкуру не прошибал ветер; нос чувствовал запахи иначе.

«Ты можешь принимать любую форму?»

«Многие. Формы».

Лиам был прав, опасаясь Грер. При таких способностях враг из них вышел бы идеальный, талантливый и беспощадный. Реши они навредить Уровням, ущерб был бы значительным.

«Не думай об этом».

Это нервировало, да. Я снова переключилась на тело. В какой-то момент поняла, что больше не имею пола: во мне отсутствовала принадлежность и к «девочкам», и к «мальчикам», и еще во мне находились ядовитые железы. Воздух от носа до легких в силу длины шел долго, вместо ушей – крытые пластинами дыры, язык длиной сантиметров сорок…

Не знаю, почему именно – наверное, сработала совокупность новых ощущаемых факторов, – я все-таки «перегрелась». Вывернулась обратно в себя усилием, яростным рывком, ощутила, что стою коленями на холодных камнях, упираюсь в мшистые поверхности ладонями. Не ору, но очень хочу, мой пульс бешено колотится в висках. А после меня вырвало.

«Плохо», – констатировала Грера.

Мне хотелось обратно. В тепло, в нормальную жизнь; в который раз напало желание сдаться. Желудок пуст – еда от последней трансформации сгорела в желудке, в печени, в клетках. И конца и края этим «тренировкам» не видно. Хотелось лечь здесь же.

«Это будет длиться всю ночь? – лампочки желания продолжать гасли во мне одна за другой. – Я не буду спать, буду превращаться во что-то ужасное с редкими перерывами на еду и питье?»

«Ты будешь спать».

Здесь на лавке? Даже представлять рваный сон, что ждал меня в продуваемой халупе без одеяла, не хотелось. Будет адова бесконечная ночь, полная пробуждений, морока и стресса. Она добьет меня. Еще я заметила, что мутное солнце, практически скрытое облаками, поменяло положение. А ведь я, кажется, просидела на стуле минут пятнадцать…

«Сколько времени прошло?»

«Несколько часов».

Меня крючило от холода. И стены домика уже не спасли бы. Значит, каждая мутация – вещь длительная, она занимает часы. Хорошо хоть в голове они ощущаются минутами.

«Не хочу… спать на лавке… Хочу на постели».

«Если сумеешь повторить трансформацию и довести до конца, будешь спать дома». Мне казалось, что я мул, перед носом которого повесили морковку. Хорошую, вкусную, но сил идти за ней нет. Домашняя кровать, однако, манила. Сейчас я бы все отдала за мягкий матрас, пружинящую под лицом подушку и небесно-нежное обнимающее одеяло.

«Нужно опять стать этим?»

«Да. Не вывернуться в человека. Удержаться от тошноты».

«Это все?»

«Мы дойдем до озера. Проплывем несколько метров. Вернемся. Все».

Мне кажется, она что-то не договаривала, что где-то отыщется подвох. Когда мы закончим, уже, вероятно, стемнеет. Если закончим.

«Поехали».

Ждать не имело смысла, теперь был хотя бы понятен план. К тому же, промедление выстужало и лишало сил.

«Готова?»

Я не была готова. На это – никогда!

Но, стиснув зубы, кивнула.