Хвост Греры 2

– Я Кейна Карра! – очень сложно было удерживать холодный строгий тон, демонстрируя кольцо как символ власти. – Пропустите!

«У нас пятьдесят секунд…»

Дыры стволов смотрели мне в лицо. Наверное, это больно…

– Мне срочно нужно попасть внутрь!

Я ощущала, как система в который раз сканирует мое кольцо. Вся система – некий большой организм, мегамозг, состоящий из невидимых волн. Как эта система передает данные стоящему напротив Комиссионеру, выдает на экран скафандра одно и то же: «Доступ разрешить». «Доступ разрешить». «Доступ разрешить»

Лиам выбрал мне верить.

– Пропустите её, – раздался наконец глухой голос.

«Быки» подчинились, стволы скользнули слепыми взглядами вниз. Очередная дверь открылась.

(Hidden Citizens feat. Keeley Bumford – Immortalized)

Еще три отсека, и вот он, тот самый коридор.

Я опоздала.

Лиам застыл, увидев на пороге того, кого не ожидал увидеть, – меня. И я лишь успела распахнуть в немом крике рот, указывая ему за спину. Реакции Карры мгновенны, реакции Карры быстры, но выстрел раздался. И Карра не смог его отвести, потому что достал оружие, потому что сразу с двух рук выстрелил в «предателей». Одновременно с этим выпустила из моих обеих рук черные шипы Грера, и они превысили скорость пуль Комиссионерского оружия – я глазам своим поверить не могла. Время растянулось в бесконечность. Шипы пробили скафандры еще до лучей пистолета Лиама, шипы эти воткнулись прямо в два горла. И умертвили они не только тела носителей, но и тлю.

А дальше яркая вспышка, хлопок…

Их обожгло лучами одновременно – двух предателей и… Лиама. И там, где обычная пуля проделала бы маленькую дырочку, сраный этот луч выжег такой кратер на боку Карры, что я боялась потерять сознание. Я двигалась к нему с единственной мыслью: не успела… Я не успела…

Он не падал. Там, где обычный человек давно превратился бы в куль на полу, Карра продолжал стоять. У него была разнесена бочина, у него… Я не могла смотреть на рану. Понимала только, что другой уже умер бы тридцать раз, но Лиам, теряя кровь литрами, стоял. У меня плыл перед глазами мир, и я могла потерять в этом мире всё, но только не его. Не того, в ком заключались все смыслы, все мои чувства.

Он пытался сращивать ткани на ходу, но проигрывал. Понимал, что должен справиться, но шанс на поражение оставался, и взгляд его выдавал единственно важную вещь, которую должен был выдать, если все обернется плохо. Любовь. Полную, тотальную, всеобъемлющую. На меня никогда в жизни никто так не смотрел – без какого-либо укора за то, что оказалась здесь в критический момент, подвергнув себя опасности, но лаская глазами. Все внутренние рецепторы, сердце, душу. Этот мужчина отдал себя мне целиком и остался верен этому чувству и тогда, когда радужка его начала затуманиваться, как озеро туманом.

«Помоги ему!» – орала я внутри себя истерично. Ни разу еще не орала так, что готова была виртуально сорвать себе горло, что казалось, сейчас лопнут в моем и Грерском мозге сосуды.

«ПОМОГИ ЕМУ!»

– Опирайся на меня… Идем…

Это не я выдавала сейчас команды, но она. Грера знала, что за соседней дверью есть кушетка, и это она же поддерживала сейчас Лиама, который опирался на мои плечи. Сознание ускользало от него, я вновь и вновь поражалась тому, что он продолжает слышать и идти, продолжает пытаться помочь мне, когда уже почти не способен помочь себе.

Я бы попросту не выдержала его тушу, опиравшуюся на меня, но мужской вес легко выдерживала Грера.

– Сюда… Ложись…

Это последнее, что он смог сделать, прежде чем глаза Лиама закрылись.

«Он сможет регенерировать сам. Понадобится время…»

«Вылечи его! Лечи!!!»

Я никогда ее ни о чем не просила и так же, как Карра верил мне, всегда выбирала верить ей. И то была единственная помощь, которая требовалась не человечеству, но мне лично. Сейчас. Без вариантов! Я мысленно рыдала, глядя на порванную форму, на дыру из обугленных тканей и развороченного мяса. Может, Лиам сможет восстановиться сам, но я никогда себе не прощу, если… если…

Грера поняла. Обронила единственное слово.

«Контроль».

Передай мне полный контроль, отодвинься.

Я отступила внутрь себя, как бесплотная тень.

Мои руки разветвились на множество черных нитей-сосудов, и эти сосуды легли на тело Лиама. Страшное, наверное, со стороны зрелище – девушка, чьи ладони напоминают клешни, состоящие из инородной паутины. Нити эти ушли под кожу, внедрились в поврежденные ткани; побежали через мои и Грерские сосуды световые нейроимпульсы. Я наблюдала за ними, как за неким программным кодом, проникавшим в живые микросхемы.

Она латала того, кто лежал на столе, на всех уровнях. Я ощущала это, как ранее ощущала не присущие мне в моменты полета таланты – видеть невидимое, ощущать клетками, а не глазами. Комиссионерские лазеры рвали не только кожу – они рвали и ментальные поля; Грера сращивала обратно всё сразу. Лечить Лиама ей, наверное, было сложнее, чем когда-то восстанавливать в гнезде обычного человека, но она умела и это.