Хвост Греры 2

«У них почти бесконечные возможности, – говорил Карра, – невероятный мозг, непросчитываемый уровень интеллекта…» Впервые я так откровенно радовалась этим самым бесконечным возможностям – ужасная рана затягивалась. Усиливалась пульсация, уходили в режим мгновенной регенерации ткани, отращивали сами себя, склеивались, восстанавливали поверхность структур.

«Ты смогла бы… – даже мои мысли дрожали, когда я задавала этот вопрос, – ему помочь, если бы в сердце?»

«Смогла бы.

Грера оставалась монолитно-спокойной, верной себе, не уходящей в ненужные эмоции.

По моим рукам, по их черным венам бегут огоньки, творится инопланетный процесс; я впервые задышала ровно, как человек, на меня наваливалось облегчение. Все меньше диаметр «кратера», все спокойнее собственный пульс.

Я сделаю все, как она скажет, я помогу ей всем, чем смогу помочь, когда придет время. Моя благодарность не знала границ, хотя той, кто находился во мне, она была не нужна. Однажды я помогла им, теперь она помогала мне; не думала, что однажды смогу ощутить именно это, но в эту самую минуту я всей душой любила Хвост. Плевать стало на сложности, через которые пришлось пройти, на отращенные некогда когтистые лапы, на то, что приходилось падать в ледяную воду. Она была прекрасна в своем могуществе и своих честных принципах, она была великолепным «напарником», и я гордилась нашим союзом.

Рана уходила на глазах. Вот уже почти не тронуты покровы кожи, вот исчезают на них последние неровности и шрамы, спадает краснота. Уходила бледность с щек, налаживалось сердцебиение под униформой. Лиам почти цел.

Он открыл глаза, когда руки мои еще лежали на его теле, на том месте, где обуглилась и разошлась в стороны одежда. И руки эти напоминали метаморф между человеческими ладонями и черной паутиной.

Он понял, конечно же, он понял.

Пусть мои пальцы быстро соскользнули с его кожи, пусть почти мгновенно я превратила их в нормальные человеческие, но Карра успел увидеть меня «мутантом». Дурацкое чувство, неприятное. Я на шаг отступила, когда он сел, осмотрел себя, отсутствовавшую рану, обугленные и окровавленные лоскуты ткани. Он точно знал, кто его вылечил, и я, впервые включив логику, подумала: а выбрал бы он этот вариант сам? Чтобы Грера прикасалась к нему, чтобы помогала? Странный момент осознания и переосмысления – одно дело, когда тебя накрывает паника, совсем другое, когда смотришь с позиции случившихся последствий. Я, наверное, поддалась бы сейчас эмоциям, но вмешалась Грера. Сообщила о том, что ей нужен прямой с ним диалог.

Лиам, кажется, все еще проводил внутренний анализ повреждений, когда я сухим голосом произнесла.

– Она хочет с тобой… поговорить.

Он знал, о чем речь. Впервые они должны были пообщаться лицом к лицу.

Вместо ответа коротко кивнул.

При всем моем уважении к Грере, я не хотела этого. Того, чтобы сейчас откуда-то из моей человеческой шеи торчала вторая, толстая и черная. И чтобы у левого уха чуть выше находилась голова «дракона» с подсвеченными синими глазами. Но так, наверное, было нужно. Пора было признать, что она во мне есть, но признавать это столь очевидно, показывать это столь очевидно было стыдно. Я ведь любила Лиама, я не хотела, чтобы он видел меня… такую.

Они общались молча.

Грера прямо между ними в воздухе теперь высвечивала Комиссионерскую вязь. Меняла символы со скоростью света, передавала Карре то, что знала о Цетриу. Рассказывала про приход новых Грер, объясняла, зачем они требуются и что собираются предпринять в будущем. Шел обмен данными, неподвластный человеческому разуму. Только потому, что во мне после наркотика появилась возможность все понимать напрямую, я знала, что сейчас Хвост дает советы Карре о том, как себя вести с агрессивной материей, какие действия предпринимать на СЕ, сообщает, что глобальную зачистку она – они – начнет утром. Нужно выждать, чтобы остальные Греры взрастили себя, и тогда они покинут человеческие тела для того, чтобы следовать за вожаком, который пойдет формировать «периметр» во внепространство.

Странно, но я впервые ощущала себя лишней. И почему-то ущербной. Лиам и так в последнее время меня не касался, а уж после этого зрелища захочет ли вовсе? Дерьмовое чувство. Конечно, им нужно было поговорить, им давно это нужно было сделать. Просто до раны он не позволил бы, а теперь…

Диалог, однако, был важен, потому что прямо сейчас Грера спрашивала: «Вы принимаете нашу помощь?» Спрашивала со всей важностью, и вдруг навалилось чувство исторической значимости. Я ощутила себя тенью на межгалактических переговорах. Сейчас Лиам решал за всех, даже за Дрейка, если такое вообще было возможно.

Он молчал. После ответил хрипло, по существу:

– Мы… принимаем вашу помощь.