Хвостатые истории

Наши выгулы разбиты на несколько заходов. В одном заходе гуляют совсем старенькие собачки – как же это умилительно! Всегда знаешь, что не нужно наматывать круги по территории, чтобы следить одновременно за всеми сразу, ведь они спокойно ходят за мной хвостом или щиплют траву, аки коровки. Лежат в теньке или валяются на солнце, степенно бродят тут и там. А следом выгул молодых. С анархией и безумием: у нас даже гончие на крыше машины танцевали! Весь выгул тявкает, врезается в людей и все вокруг, игнорирует команды – как же, пыл-то надо куда-то выплеснуть! Грязные, мокрые, счастлииииивые, конечно, а довольные жизнью старики смотрят на них и ржут – дурачье зеленое!

А что касается страха «она скоро умрет» – это, конечно, наш личный эгоизм. Мы хотим, чтобы член семьи прожил рядом с нами подольше, и жалеем себя, боимся, что новый-старый друг уйдет слишком рано. Только привык к собаке – а она возьми и умри, нехорошо. Но если все-таки поразмыслить и забрать собаку из приюта, а не купить щенка у модного заводчика? Безусловно, если не брать глубокого старика, то рядом с вами никто и не умрет «слишком рано», это произойдет в приюте, о чем вы никогда не узнаете. Зато вам спокойнее, вы не переживаете, а помочь бездомному животному не решили нужным, исходя из собственного эгоизма. И потом – вы же не считаете себя стариками в середине жизни, в сорок лет, правда? Значит, и восьмилетний пес вовсе не старый, а в самом расцвете зрелости, и вы можете подарить ему счастливую жизнь.

Знаете, непередаваемо прекрасные ощущения охватывают, когда ты сидишь работаешь, слышишь тихий вздох, поворачиваешься – а старый пес лежит на диване и сердечки тебе глазами отправляет. Я запомнила это навсегда. Аро было все равно, что мы с ним нашли друг друга, когда ему стукнуло много лет. Он очень меня любил, и взаимно. И это развеивает еще один миф о том, что старая собака не полюбит нового хозяина, потому что не выросла рядом с ним. Полюбит. Потому что вы – Человек, ее спаситель и центр вселенной.

5. Брейн

Когда деревья были большими, мы с мужем – молодыми, а собак в съемной двушке – всего пять, нам в голову пришла великолепная идея: взять шестого пса. Мы раньше никогда еще не выбирали собак – напротив, собаки выбирали нас, и вот такого, чтобы сесть за каталог на пристройство, листать фотографии, спорить, разглядывать, читать истории, в нашей жизни не случалось.

Но я не была бы собой, если бы еще до начала выбора кандидатуры в хвостатую семью не выкатила ряд требований: хочется, чтобы пес был обязательно охотничьей породы, причем инвалид и даже такой, какого точно никто себе взять никогда не захочет.

Дима скептически отнесся к такому перечню, но я замахала руками, убедительно заявив, что «таких собак десятки, если не сотни, просто поверь мне».

Первый вечер поисков закончился фиаско. Как и второй, и все последующие. Я, не скрою – в легком напряжении, перешла с каталогов по пристройству собак в Москве на питерские. Дима заприметил объявление какого-то крохотного щенка русской гончей и предложил забрать его, но я хмыкнула – щенок, дескать, своих людей всегда найдет, а мы ищем страшного инвалида, если ты вдруг забыл.

Ну ок, время шло, а я, с дергающимся глазом, все листала, листала и листала. И в результате вышла на картотеку собак в Краснодаре. Есть там приют для особенных животных под названием «Краснодог». И в папке с фотографиями инвалидов в одной из их социальных сетей я увидела эти глаза.

Гончак. Настоящий русский пегий гончак.

Но положа руку на сердце выглядел он страшновато: перекошенная физиономия, половина лба в сторону, глаза безумные, выпученные.

«Пес Руслан. В детстве он получил черепно-мозговую травму, из-за чего у него такой забавный вид», – точно помню, какой была формулировка. И где-то в комментариях прозвучало, что не очень-то он и забавный, право слово, внешность на любителя. Вот прямо на меня.

– Его не будут звать Русланом, – безапелляционно сказал муж.

– Конечно, нет, – согласилась я. – Придумаем ему имя вместе.

Но для начала нужно было продумать доставку восьмимесячного лосенка из Краснодара к нам, а еще раньше – поговорить с кураторами приюта, узнать о прошлом животного, его привычках, особенностях.

Впрочем, краснодарские волонтеры очень обрадовались моему звонку: инвалиды нечасто пристраиваются, к тому же я им понравилась.

«Вы точно не передумаете?» – спросили они меня перед началом оформления Руслана на авиаперелет. Я была в себе уверена, ведь такое решение категорически нельзя принимать необдуманно. Своим выбором я беру на себя ответственность за жизнь, а это вполне серьезно, согласитесь.

Для перелета щену дали легкий наркоз. Мы встретили в аэропорту огромный пластиковый бокс и, пока грузили его в машину, заметили, что новый наш товарищ уже проснулся и внимательно смотрит на нас своими странными, посаженными на разный уровень глазами.

– А вдруг он агрессивный? – внезапно сказал Дима.

– С чего бы, – хмыкнула я, – поехали.