Кибердемоны. Призрак

Не дожидаясь смывки биогеля, оставляя на дорогущем ковре комки быстро подсыхающей слизи, плетётся в ванную. Бросает взгляд на ониксовое, с синей искрой овальное корыто, размерами подходящее для небольшой пирушки с шампанским и девушками, отодвигает панель закалённого стекла и встаёт на металлический поддон. С потолка бьют тугие струи…

Перед закрытыми глазами опять собственное лицо. Более длинные волосы, густая борода, но в остальном – это его собственное лицо. Шрам, разрубающий правую бровь ближе к виску – память о детской попытке взобраться на фонарный столб; сломанный, не очень качественно вправленный нос – наследие давней, подростковой привычки всегда отвечать ударом на удар. Провисший левый уголок рта – манера прикрывать саркастической улыбкой растерянность или испуг…

Конечно же, в первый миг он решил, что это Платон. Внезапно увлёкся "Троей", соорудил себе перса и удивительно быстро пробился в правящую верхушку – возможно, попросту купил, вбухав в прокачку и доспех целое состояние.

Разумеется, стать царём и ведущим военачальником армии троянцев не так-то и просто, но чего только нельзя купить за деньги…

Но нет. Платон никогда бы так не поступил – просто не смог бы. Его сущность, его природа заставила бы брата пройти весь путь с самого начала: от рядового копьеносца, пушечного мяса, которого не пощекочет копьём только ленивый, до облачённого в броню катафрактария… И такой путь может занять кучу времени.

Мирон, например, шел к статусу Божественного три года.

Выключив воду, он завернулся в толстое, как меховая шуба, полотенце и пошел в комнату. За спиной автоматически заработала вытяжка – система вентиляции устраняла остатки пара и мельчайших капелек воды из воздуха.

Поискав по привычке лилипайп линии доставки и сообразив, что в пятизвездочных отелях обслуживают только люди, он активировал гостиничный модуль и заказал обед. Старый как мир набор: клубный сэндвич, картофель-фри, салат Уолдорф. Здесь его подавали с кедровыми орешками…

На секунду он запаниковал: сколько могут стоить настоящие кедровые орехи? Но тут же выкинул это из головы. Для ведомостей Технозон его пребывание в гостинице, скорее всего, пройдет незамеченным. Вот если он арендует целый этаж, чтобы закатить вечеринку, пригласив звёзд из реалити-шоу "Сегодня на Орбите" – вот тогда какая-нибудь бухгалтерская программа отправит тревожный звоночек по инстанциям.

На секунду им завладела мысль так и поступить. А чего? Живём один раз. Нет никакой гарантии, что ему удасться отыскать Платона, да ещё и вовремя… Но только на секунду.

На самом деле Михаил, вместе со своими гончими, может катиться к веселой бабушке. Скорее всего, Платон уже мёртв. Или затихарился так глубоко, как сумел бы сделать только он – а это всё равно, что мёртв.

На секунду эго, свернувшись крошечной улиткой, рухнуло в пропасть отчаяния, а лимбическая система отдала мозгу панический приказ бежать сразу во все стороны…

Но ведь он оставил подсказку, – поспешно напомнил себе Мирон. – Он хочет, чтобы я его нашел… – и почувствовал, как эндорфины, выброшенные измученной печенью, перекрывают адреналиновую атаку надпочечников.

Отпустило.

В уголке интерактивного гостиничного экрана давно уже мигал огонёк. Сначала он был зеленым, затем оранжевым, но теперь сделался красным – рассерженное лицо Сеньора Помидора. Мирон активировал сообщение и упал на кровать.

Послание от Михаила. Еще одно напоминание о том, что Большой Брат всё видит, – подумал он, активируя сообщение. Уже собрался качнуть его в свою систему Плюс, но вспомнил, что выбросил дешевые наушники вместе с одеждой.

И похолодел.

Вместе с джинсами и курткой он избавился от трёх оставшихся колёс дексамина и пятисот миллиграмм лития. А так же от всего метформина и мозафинила – того, что могло помочь ему прожить этот день. А потом – следующий.

Забыв полотенце на кровати, он рванул к двери. Дернул ручку – в тихом, выстланном шерстяным ковролином коридоре было пусто. Только полная тётка в белоснежной наколке и крахмальном фартуке поверх синего форменного платья безучастно катила тележку, уставленную пластиковыми флаконами с моющими средствами.

– Здесь был мешок, – сказал Мирон.

– Си? – тётка не понимала по-русски. Или делала вид, что не понимает…

– Мешок, говорю. С одеждой.

– Си? – горничная подняла одну бровь и многозначительно посмотрела на обнаженные чресла Мирона.

– Ох ты чёрт… – скособочившись, он нырнул по пояс за дверь.

Тётка, надменно задрав подбородок, покатила тележку дальше.

Хрен она что скажет, – подумал он, возвращаясь в кровать. – Даже если моя одежда лежит в этой её грёбаной тележке…

Мирон представил, как надевает халат, гостиничные шлёпанцы, спускается на лифте в холл, подходит к той вылизанной девчонке за стойкой и небрежно так заявляет, что горничная спёрла его колёса… Ну, по-сути-то так и есть: метформин и мозафинил катят за антидепрессанты, а литий так вообще прописывают как здрасьте всяким там шизофреникам… Но вот за дексамин ждет статья.