Кибервойны ХХI века. О чем умолчал Эдвард Сноуден

Подавляющая часть проблем, с которыми сталки- ваются в настоящее время Соединенные Штаты в са- мых разных уголках планеты, от Египта до Пакистана, от Бразилии до Афганистана, является результатом их же собственных неразумных, авантюристических дей- ствий, в значительной степени связанных с реализацией стратегии «управляемого хаоса». Т.е. сегодня огромные финансовые ресурсы и усилия тратятся на борьбу с соб- ственными ошибками и просчетами.

Не надо быть работником ведущей «фабрики мыс- ли» или выпускником MIT для того, чтобы понять простую вещь. Теория хаоса – это не что иное, как общеупотреби- тельное название теории динамических, стохастических, нелинейных систем. Отличительной особенностью этой теории является тот факт, что она научилась выделять широкий круг существующих в природе и обществе си- стем и процессов, которые характеризуются высокой неустойчивостью и неопределенностью. Как правило, эти характеристики присутствуют не всегда, а появля- ются лишь на определенной стадии существования си- стемы. Эти стадии называют еще «самоорганизованной критичностью», «режимом с обострением», «повышен- ной турбулентностью» и т.п. Названия разные, но суть одна. Будущее таких систем практически невозможно предсказать. Более того, выбор того или иного варианта дальнейшего существования системы в немалой степе- ни случаен. Еще более важно то обстоятельство, что ма- лые воздействия на систему порождают очень большие последствия. Причем, как говорят математики, зависи- мость между функцией и аргументом имеет не одно, а много решений. Т.е. оказывая малое воздействие, никог- да наперед не знаешь, какой будет результат.

В общем, всё это азы математики, синергетики, тео- рии сложности. Однако в мире, где пропагандисты вы- ступают в роли аналитиков и обслуживают дилетантов- политиков, незнание базовых принципов используемых

Глава 2

ИНФОРМАЦИОННЫЕ ВОЙНЫ 3.0

методов чревато разрушительными последствиями. Собственно, это мы и можем наблюдать во многих внеш- неполитических акциях США последнего времени.

Любой выпускник приличного университета или че- ловек, поварившийся в бизнесе, военном деле, или по- бывавший в горячих точках, если ему задать вопрос об управляемом хаосе, не колеблясь, ответит, что речь идет об оксюмороне. Хаос можно организовать или вызвать, но управлять им еще никто не научился. Ведь хорошо известно, что управляющая система для того, чтобы осу- ществлять эффективное управление, по сложности долж- на превосходить управляемую. А это условие, примени- тельно даже к самым простым обществам, выполнить крайне сложно. Поэтому после каждого вмешательства американцев остаются фейл стейт и зоны перманентных боевых действий, типа Сомали, Йемена, Афганистана, других стран Ближнего Востока, лесных районов Колум- бии и т.п. В свою очередь, в последующем эти регионы становятся рассадниками мирового терроризма, нарко- трафика, работорговли, торговли оружием и т.п. В об- щем, концепция управляемого хаоса обернулись втор- жением хаоса в сами Соединенные Штаты.

Надо сказать, что американский истеблишмент, не- смотря на множество сложностей и недостатков, спосо- бен быстро учиться на собственных ошибках и извлекать уроки не только из чужих, но и из своих неудач. Поэтому в начале десятых годов теория Стивена Манна стала под- вергаться уничтожающей критике в самих Соединенных Штатах, и была фактически снята с вооружения в каче- стве одного из основных внешнеполитических методов. Встречающееся среди многих российских экспертов мнение, что события «арабской весны» и война в Сирии являются порождением стратегии управляемого хаоса, реализованной Соединенными Штатами Америки, не имеет сколько-нибудь солидного документального фак- тологического подтверждения. Природа этих событий

Елена Ларина, Владимир Овчинский

КИБЕРВОЙНЫ XXI ВЕКА. ВОЗМОЖНОСТИ И РИСКИ ДЛЯ РОССИИ

носит несколько иной характер, рассмотрение которого выходит за пределы настоящей работы.

Еще одним до поры до времени эффективным ме- тодом реализации стратегий «мягкой», а затем «умной» силы были «оранжевые» революции, базировавшиеся в первую очередь на комплексе работ Джина Шарпа. Фактически Джин Шарп поставил перед собой задачу классифицировать, кодифицировать и привязать к кон- кретным ситуациям все наблюдавшиеся в истории мето- ды ненасильственных действий. В итоге, в своей работе

«Power and Struggle (Politics of Nonviolent Action, Part 1)» («Власть и борьба (Политика ненасильственных дей- ствий, часть I»), изданной еще в 1973 году он выделил 198 методов ненасильственного протеста и убеждения.

Хорошо известны примеры «оранжевых» револю- ций и роль американских и британских внешнеполити- ческих разведывательных ведомств в их подготовке и практическом осуществлении. Гораздо менее известен тот факт, что в настоящее время революционный кон- структор Джина Шарпа стал предметом критического рассмотрения.

Летом 2013

года

в ведущем учебном центре по

под-

готовке специалистов по «оранжевым»

революциям,

во Флетчеровской школе Университета

Тафтса,

США

со-

вместно с ведущим центром по разработке

методов