КИЧЛАГ

У высоких пыльных пирамидПроходили юности года.Рвал забои динамит,Горела над копром звезда.Бушевали лагерные страсти,Обходили стороной поселки,Криминальные династииВели кровавые разборки.Ночью в будках сторожаПрятались по схронам,Ходить без финки и ножаДурным считалось тоном.Молодые были резвые,Пьяный шел шалман,То немцев ссыльных резали,То гнали прочь цыган.

В уральский редкий знойСмолкали злобные собаки,Не пришел отец домой,Были в трауре бараки.Мать осунулась, замкнулась,Мне будто дали по башке –Вся бригада задохнулась,В тесном каменном мешке.Хоронили всем поселкомГероев шахтного труда,За насыпанным пригоркомС отцом простился навсегда.Большие звали города,Братве на зону вез привет,Горела над копром звезда,Хранил ее далекий свет.

ЛАС-ПАЛЬМАС

На пристани Южного БугаУ причала лежат якоря,Встретил старого друга,Бороздили вместе моря.Синее море без края,Тихий французский пролив,Бурные воды Биская,Штормом встречает залив.Остров заметен вдали,Вечнозеленые пальмы,К причалу идут корабли,Гудками встречают Лас-Пальмас.Вечнозеленые пальмы,Скоро идти нам домой,Стал нам красавец Лас-ПальмасГорькой испанской тюрьмой.

Писала местная пресса:Матросы сидели в кафе,Украли из кассы песо.Были мы подшофе,Не знали испанский язык,Попали на их ухищрения,Навесили нам ярлык,Записали на нас хищения.Вечнозеленые пальмы,Волны бегут за кормой,Стал нам красавец Лас-ПальмасНадолго испанской тюрьмой.На спасение мизерны шансы,Нашлось злополучное песо,Вежливы были испанцы,Закончилась длинная пьеса.Синее море без края,

Полоска далекой земли,Бурные воды Биская,В порт идут корабли.Тихий французский пролив,Дальше все меньше преград,Знакомый Финский залив,Знакомый родной Ленинград.На пристани Южного БугаВолны бегут за кормой,Историю вспомнили с другом,Возвращались вместе домой.Вечнозеленые пальмы,Якорь касается дна,Вспомнили порт Лас-ПальмасЗа бутылкой сухого вина.

БАТЬКА МАХНО