Кика - женщина с изюминкой. Любовные успехи и неудачи разведенной журналистки

Редкий подарок бывает столь удивительным и неожиданным, каким оказался этот каучуковый вибрирующий пенис. И редкий подарок может удовлетворить до такой степени. Мой немецкий любовник уже через несколько месяцев получил официальный статус поставщика незабываемых оргазмов.

Он был немаленький. Я даже могла бы без колебаний сказать, что он был огромного размера, что делало его еще более подходящим для той задачи, которую он выполнял так безупречно и без каких-либо возражений. Он сводил вероятность чувственной неудачи к минимуму, но в то же время обеспечивал уверенность, что в будущем после него меня ждут настолько же сильные и естественные ощущения при контакте с мужчинами. Он не был ни особенно красив, ни уродлив, ни гладок, ни ребрист. Это была идеальная модель пениса без каких-либо отклонений и анатомических особенностей. Совершенство!

Я по несколько дней никуда не выходила вечерами, бежала с работы домой, охваченная одним лишь желанием: чтобы девочки скорее уснули и я могла бы отдаться бесконечному обаянию своего любовника. Было настоящим наслаждением находить его в глубине шкафа, облаченным в яркий шелк и уложенным на дно старой коробки из-под виски. Одного созерцания его могущества уже было достаточно, чтобы утихомирить всех чертей, накопившихся во мне за целый утомительный день и забыть все тревоги, которые еще наполняли мою профессиональную, семейную, материальную и личную жизнь. Он чем-то походил на тот напиток, который пьют ночью в одиночестве, усевшись в кресло, или на дозу наркотика, которую пристрастившиеся принимают прежде, чем вернуться домой к семье (что мне не знакомо, так как я выросла в строгих семейных традициях). Он был словно мантра, которую напевают, чтобы расслабиться; или словно фимиам, который зажигают, чтобы развеять душевную тоску.

Он стал моей любимой игрушкой.

Главной заслугой «немца» был далеко не ряд оргазмов, которыми он меня обеспечивал, а обретение мною сноровки для достижения оргазмов и отмена запретов (в которой, должна заметить, решающим моментом было участие Николаса Кейджа). С ним (с «немцем», а не с Ником) я научилась настаивать на своем. Это не было сложной наукой, благодаря заранее униженному по отношению ко мне положению, в котором находился мой «поставщик». Учитывая, что он не мог сопротивляться моим желаниям, он к тому же повиновался заданному мной ритму, использовал позы, которые нравились МНЕ, и приступал к делу по придуманному МНОЙ расписанию. Я бы сказала, что это был безукоризненный любовник. Возможно, употребление слова «настаивать» неправомерно по отношению к какому-нибудь иному каучуковому члену, лишенному способности к взаимодействию, так как у него нет батареек, и он не может вибрировать. Но оно вполне правомерно в моем случае.

Я была совершенно неопытна в делах секса, несмотря на то что была замужем и даже зачала двоих детей. Я вышла замуж совсем молоденькой, любила мужа с девятнадцати лет, и всегда была ему верна. Конец супружества положил конец всей моей эротической раскованности, которая была мне свойственна в отношениях с Эду. Она исчезла, растаяла, как дым, и на ее месте возникла огромная связка комплексов, странностей и страхов, которые обычно живут в дневниках молоденьких девочек. И которые, сплетясь, стали похожи на огромную тюремную цепь. Или пояс целомудрия. А поскольку несчастье никогда не приходит в одиночку, то к безумному стеснению раздеваться на глазах у мужчины примешалось противоположное необузданное желание заниматься любовью. Я думала только о сексе. Постоянно. Я мечтала заниматься любовью каждую ночь, каждую секунду проводить с мужчиной, но любая реальная возможность физической близости с мужчиной вызывала во мне ужас. И я не могла побороть этот страх.

В этот период сексуальной изоляции я полностью, душой и телом, отдалась во власть «немца». Это был единственный уверенный выбор в моей жизни, здоровый и безобидный. Я разговаривала с ним, задавала вопросы, рассказывала ему о самых интимных моих фантазиях. И во время этого, такого вдохновляющего, общения у меня появилась способность непринужденно болтать во время секса, что было новшеством в моей жизни (как бы сказал Аран, женщинам лишь бы поболтать). Болтать, болтать и болтать – до того сладостного момента, когда старания друга приведут к заоблачному наслаждению и, вместе с этим, к прекращению болтовни.