Кика - женщина с изюминкой. Любовные успехи и неудачи разведенной журналистки

Мы понимаем, что любим, когда распахиваем все возможные отверстия. Когда хотим выпить все, что можно выпить из тела любимого, когда мы лишаемся рассудка в то время, пока на нас бьет звучная вязкая струя. Но, прежде всего, мы понимаем, что любим, когда в сексе нет границ и когда мы принимаем факт, что, как бы мы этого не хотели, невозможно слиться с любимым воедино.

Я всегда страдала запором, с самого рождения. Я никогда ни с кем об этом не говорила, но на любое путешествие мой организм всегда реагировал одинаково, и я по несколько дней не могла сходить в туалет. У меня был запор. Разумеется, никто (кроме какого-нибудь старикашки, у которого любимой темой для разговора являются неисправности организма) не выходит из туалета, рассказывая о своей проблеме направо и налево. Это неизящно, неприлично и заставляет всех вспомнить, что ты на самом-то деле какаешь, хотя снаружи покрыт лоском гламура. За все время, пока я была замужем, слово «какать» вообще никогда не употреблялось в нашем доме. Разве что после рождения Алисы (когда эта тема стала дежурной темой за едой, потому что стоило только поставить на стол обед или ужин, как раздавалась сигнальная сирена ее голоса, оповещающая о том, что пора сменить подгузник). Я никогда не могла пукнуть в присутствии мужа, или, тем более, разглагольствовать о еще менее благородных физиологических процессах. Но с Зе все было иначе, и в этом тоже для меня заключалась особенная прелесть наших отношений.

Очень скоро он понял, что я страдаю запорами, и каждый раз спрашивал меня, когда я задерживалась в туалете, сделала ли я «а-а». Его интерес породил абсолютную близость, которую мне так долго приходилось избегать. Мы даже обсуждали количество и консистенцию продукта, когда мои усилия облегчиться увенчивались успехом.

Существовал целый ритуал для того, чтобы мое пищеварение функционировало без сбоев. Я должна была остаться одна, чтобы рядом не было ни души, не было шума, музыки, ничего, что могло бы помешать процессу. Зе понял мою проблему и пытался создать все условия, чтобы я достигла положительного результата. И уходил подальше от туалета.

Однажды, после успешного завершила священнодействия, пребывая от этого в восторге, я, перед тем как слить воду, заметила знак. У меня получились ровно восемь кругленьких катышков, почти одинаковых, которые на дне унитаза составили замечательный цветочек, со стебельком, но без сердцевинки. «Я беременна девочкой», – подумала я и рассмеялась от избытка эмоций (если бы сердцевинка была, родился бы мальчик, но, поскольку ее не было, знак был очевиден: я ожидала девочку).

Я выбежала из туалета и рассказала Жозе о примете, объявляя о беременности. С того дня мы с нетерпением ждали, будет ли у меня задержка, а потом в первый день задержки я купила в аптеке тест на беременность, который показал отрицательный результат. Но задержка все продолжалась, а вместе с этим начали отекать ноги, и по утрам меня стало тошнить. После восьми дней задержки, сходя с ума от радости в предвкушении новой жизни (девочки, имя которой будет Нина, чьи глаза будут зелеными, а волосы – рыжеватыми, потому что такой я видела ее во сне), я пошла в лучшую лабораторию Сан-Паулу, чтобы сдать анализ крови. И ждала с нетерпением вечера, когда будут готовы результаты.

К несчастью, они оказались отрицательными. Я прорыдала целый день, а на следующее утро началась менструация. Несколькими днями позже я поняла, что отеки и тошнота были побочными эффектами лекарств, дозу которых я повысила, решив отделаться от справки из сумасшедшего дома.

Я не была беременна. Сначала я рыдала, а потом почувствовала себя счастливой. Ведь я теперь была полна сил, снова хотела стать матерью, матерью ребенка от любимого мужчины. У меня была новая большая любовь, и я мечтала построить семью, а заодно – написать новую историю. Совсем другую. В которой я буду излечившаяся и счастливая.