Кика - женщина с изюминкой. Любовные успехи и неудачи разведенной журналистки

Звали его Аролдо, и он был журналистом, как и я, только в сотню раз более опытным. Он опубликовал целую книгу заметок, которую я тут же купила, жаждая получить больше информации о забавном мужчине, с которым познакомилась в отпуске. Помимо писательского таланта, он еще обладал легкостью в общении (характеристика, которая меня очаровывала), и в своих заметках представал настоящим негодяем. Он не был ни торговцем наркотиками, ни бандитом, а был жителем Рио, красивым и сильным мужиком, старше меня и чрезвычайно горячим. Он очень походил на того провинциального мужчину, о котором я мечтала с того похода в кино. Я написала ему письмо (которое после опубликовала в журнале), и, после неуютного молчания, он прислал вот что:

Девушка и трамвайчик

От Аролдо

Она хотела найти пластырь. Он искал успокоения.

Она нашла пластырь. Он ушел заинтригованный.

Но трамвайчик продолжает свой путь.

У кого тощая попа, тот страдает от ударов о твердую деревянную лавку.

У нее достаточно худая попа. Следовательно, ее попа страдает в этом трамвайчике.

Похоже, она этого не заметила. Она сидела, когда я с ней заговорил.

Конечно, это был пустой разговор во время тяжелой поездки.

У меня были срочные дела. У нее оставался лишь один день.

Простая одежда. Голубая или красная? Не помню.

Греческий профиль. А может, римский? Ну, что-то в этом роде.

Тонкая талия. Грудь? Я не обратил внимания. Широкие бедра. У нее дети.

Взгляд видавшей виды.

А трамвайчик продолжает свою жизнь. Всегда по одним и тем же изогнутым линиям.

На одном из поворотов я заметил ее белые ноги. Худые. Длинные. Развратные. Скрывающие тайные желания.

Трамвайчик – открытое пространство, в котором нас изучают тысячи глаз. А если бы мы были в автобусе и совершали длительное путешествие?

Ах, эти ноги, светлые и развратные...

Как ему не хотелось быть провинциальным грубым мужчиной. Он будет долго ждать. Он не мог поверить. Он будет сомневаться в своих собственных силах. Грубиян. Как мне не подходит открытое пространство... трамвайчика. Это священный трамвайчик, трамвайчик святой Терезы...

Он не останется с ней. Но, после их прощания, в его глазах останется грусть от упущенной возможности. Эти развратные ноги...

Его письмо увеличило мое раздражение при воспоминании об отпуске в Рио. У меня было одно желание: вылететь первым же самолетом в Рио и позволить ему впиться зубами в каждый сантиметр моих ног. Он немного оскорбил меня репликой о попке, потому что именно этой частью тела я так гордилась. Но тогда я сообразила, что, наверное, он привык к горячим кариокским теткам, а рядом с ними я и вправду была беззадой и белой. Аролдо стал с тех пор объектом моего желания, и от виртуальной переписки мы перешли на мало приличные телефонные разговоры поздней ночью. До тех пор, пока не пришла менструация, и я вновь не захотела мужской силы.

Я присутствовала на фотосессии моего издательства на тему «Хорошая жизнь» (имеющую отношение к гастрономии, напиткам, сигарам, бытовым приборам и т. п.). Она проходила в магазинчике за квартал от дома Бету. Возбуждение росло с каждой сигарой, которую я фотографировала, и поскольку мы закончили уже после обеда, я решила, что в редакцию не вернусь. Я спустилась на один квартал прямо к дому своего мулата, предупредив по мобильному, что зайду.