Кика - женщина с изюминкой. Любовные успехи и неудачи разведенной журналистки

Когда мы начали запись, оборудование накрылось. Аллилуйя, Господи! Накрылось, ни с того ни с сего, и теперь нам надо было ехать на студию. Естественно, он и я поехали в одной машине вместе с водителем нашего центра и девочкой из отдела по маркетингу. Мы поехали по Сан-Паулу в самый час пик, а это сильно растянуло время нашего пути. Мы говорили о любви, о сексе, о браке, или, вернее, я говорила, а он слушал, уставившись на меня.

Когда запись была закончена, мы обменялись визитными карточками и разошлись, но прежде я успела обратить внимание на попку Жозе: это была самая красивая попка в мире (из тех, что я видела до сих пор).

Несколько дней спустя, Зе позвонил. Он оказался очень мил и разговорчив, а я была настроена слушать. Айлин, которая сидела рядом со мной на работе, ударила меня книжкой по голове, когда увидела, что я манерничаю в трубку, а я закричала от боли. «Ну, теперь она натворит глупостей!» – заявила Айлин, догадываясь, что я снова влюблена, но не смогу пойти куда-нибудь с Жозе, прежде чем порву все другие связи.

Я оттягивала, как могла, момент нашего первого свидания: я хотела успеть хотя бы достойно покончить со своим «романом без будущего». Но не успела; желание пойти с Жозе было больше, чем желание ставить точку в отношениях с Лео. Поэтому я решила поступить безнравственно.

Мое сердце тревожно колотилось на пороге моего дома, в ожидании «человека в черном» с пепельными волосами и потрясающей попкой. Он пришел чуть позже, немного заблудившись, и от него так приятно пахло, что хотелось облизать всю его шею. Я пыталась скрыть свое волнение, отсутствие таланта начинать разговор и адскую головную боль, которая мучила меня с утра.

С самого начала он делал все так правильно, что казалось, он перечитал все мои статьи.

Ужин подходил к концу, а вместе с ним возрастала уверенность, что я не «наделаю глупостей», как предсказывала подруга Айлин, потому что парень был первого сорта, и стоило браться за него всерьез. Я была убеждена, что не приглашу его подняться ко мне, не брошусь ему на грудь и не скажу ничего легкомысленного перед прощанием. И я играла роль пай-девочки до самого конца вечера, который завершился нежным поцелуем. Уф! Хотя бы на этот раз я себя контролировала и не сделала ничего, что заставило бы его сбежать.

Он только что переехал в снятую квартиру, большую и находящуюся далеко от моей. Он хотел устроить праздник – отметить начало новой фазы жизни. Мой же друг Лео должен был уехать на следующее утро в Белу Горизонте, чтобы провести там выходные с сыном. Передо мной стояла дилемма: ехать или остаться. Поступить здраво или поддаться сумасшедшему желанию крепко обнять ягодицы Зе и впиться в его рот страстным поцелуем... Вместе с этой проблемой пришла еще одна – грипп, сваливший меня в постель за два дня до праздника и до отъезда моего бывшего возлюбленного. Я стала глотать все возможные лекарства против гриппа. Я должна была поправиться, чтобы всецело отдаться празднику, но не знала, как правильно замесить коктейль из лекарств от гриппа и антидепрессантов, потому что то, что пила я, заставляло меня спать едва не по двадцать часов кряду.

Меня вытащила из дому моя верная Айлин, и уже через несколько часов я была на празднике у Жозе, более слабая, чем только что родившийся жеребенок. Там я встретила Жардэла, нашего дорогого коллегу, который пил без остановки, и у него уже заплетался язык. Мы остались втроем. Айлин и Жардэл должны были меня веселить и не позволять мне никаких выкрутасов. Но даже их неусыпного внимания было недостаточно, чтобы остановить меня – не дать мне повиснуть на шее у «человека в черном» и зацеловать его теми горячими поцелуями, которые я готовила для него с самого нашего ужина. Айлин пришла в бешенство от своей безмозглой подруги, ведь на празднике присутствовали целых пять человек из нашего центра, и все они были друзьями моего (ревнивого) Лео.

Рвущая и мечущая подруга утащила меня с праздника, и я не могла даже пикнуть, пока мы ехали домой, боясь получить еще больший нагоняй, чем уже получила по пути от квартиры до машины. Айлин ругала меня, а я отвернулась от нее, чтобы спокойно любоваться звездным небом.

Когда я пришла домой (или, вернее, ввалилась), я сразу позвонила своему «бесперспективному». Было три часа ночи, я знала, что его мобильный отключен, но я не могла смириться с мыслью, что кто-то другой доложит ему, что я вешалась на шею хозяину праздника. Поэтому я все рассказала его автоответчику, рыдая, переполняясь то чувством вины и стыда, то детским страхом. А потом я уснула.

На следующий день в семь утра звонит он мне, безутешный, из аэропорта. И выслушивает кучу дерзостей от меня – не потому, что заслужил такое обращение (ведь изменщицей все же была я), а потому, что никто не остается безнаказанным, если будит меня рано утром. Я не помню, что я ему говорила, но помню, что расстроила его куда больше, чем поцелуи с Жозе или огласка. Я, видимо, напоминала монстра, потому что я ужасна, когда рано просыпаюсь: настоящий монстр.