Зари-бабу с раздражением щелкнул пальцами. -- Само собой разумеется, я наймусь к ним на сверхштатную должность (скажем, в качестве переводчика, быть может), или пристроюсь к ним как душевнобольной, или голодающий, или что-нибудь в этом роде. А тогда мне придется присматриваться к каждой мелочи. Для меня это так же легко, как играть роль доктора при старой леди. Только... только... Видите ли, мистер О'Хара, к несчастью, я азиат, а это в некотором смысле серьезный недостаток. К тому же я бенгалец -- человек пугливый.
-- Бенгальца и зайца создал бог, так чего ж им стыдиться?-- пословицей ответил Ким.
-- Я полагаю, что тут была какая-то первопричина, но факт остается фактом во всем своем cui bono. Я, ах, ужасно пуглив. Помню раз, по дороге в Лхассу, мне собирались отрубить голову. (Нет, до Лхассы мне ни разу не удалось дойти.) Я сидел и плакал, мистер О'Хара, предвидя китайские пытки. Не думаю, что эти два джентльмена будут пытать меня, но мне хочется подстраховать себя помощью европейца на случай непредвиденного стечения обстоятельств.-- Он кашлянул и выплюнул кардамон.-Это совершенно неофициа-альное ходатайство, и вы вольны ответить на него: "Нет, бабу". Если у вас нет срочных дел с вашим стариком,-- вам, быть может, удастся отвлечь его в сторону, а мне, быть может, удастся повлиять на его фантазию,-я желал бы, чтобы вы находились со мной в служебном контакте, пока я не найду этих спортсменов. Я возымел весьма благоприятное мне-ение о вас, когда повидался в Дели с моим другом. И я, безусловно, включу ваше имя в мое официа-альное донесение, когда будет вынесено окончательное решение по делу. Это добавит крупное перо на вашу шляпу. Вот, в сущности, зачем я пришел.
-- Хм! Конец рассказа, пожалуй, соответствует истине, но как насчет первой части?
-- Насчет пятерых князей? О, в этом правды не меньше. И даже гораздо больше, чем вы предполагаете,-- серьезно сказал Хари-бабу.-- Так пойдете? Отсюда я отправлюсь прямо в Дун. Там оч-чень зеленые и живописные луга. Я пойду в Масури -- на старые, добрые "Масурипахар", как говорят джентльмены и леди. Потом через Рампур в Чини. Они могут пройти только этим путем. Я не люблю ждать на холоде, но нам придется подождать их. Я хочу вместе с ними отправиться в Симлу. Заметьте себе, один из них русский, другой -- француз, а я достаточно хорошо знаю французский язык. У меня есть друзья в Чандарнагаре.
-- Он, разумеется, будет рад снова увидеть Горы,-задумчиво промолвил Ким.-- Все эти десять дней он почти ни о чем другом не говорил... Если мы пойдем вместе...
-- О-а! По дороге мы можем притворяться, что совершенно не знаем друг друга, если вашему ламе это больше нравится. Я пойду на четыре-пять миль впереди вас. Спешить некуда! Бабу будет тащиться, как баба. Это европейский каламбур, ха! ха! А вы пойдете сзади. Времени у нас пропасть. Они, конечно, будут делать схемки, рисовать планы и карты. Я выйду завтра, а вы послезавтра, если пожелаете. А? Обдумайте это до утра. Клянусь Юпитером, утро уже наступает.-- Он громко зевнул и, не добавив ни слова, хотя бы из вежливости, скрылся в свою спальню. Но Ким спал мало, и мысли его были на хиндустани:
"Игру правильно называют Большой! В Кветте я четыре дня прослужил поваренком у жены того человека, чью книжку украл. И это было частью Большой Игры! С Юга -- бог знает, из какого далека--пришел махрат, игравший в Большую Игру с опасностью для жизни. Теперь я пойду далеко-далеко на Север играть в Большую Игру. Поистине, она, как челнок, бегает по всему Хин-ду. И моим участием в ней и моей радостью,-- он улыбался во тьме,-- я обязан ламе. А также Махбубу Али, а также Крейтону-сахибу, но главным образом святому человеку. Он прав -- это великий и чудесный мир, а я -- Ким... Ким... Ким... один... один человек... во всем этом. Но я хочу посмотреть на этих иностранцев с их анероидами и цепями..."
-- Чем кончилась вчерашняя болтовня?-- спросил лама, совершив молитву.
-- Тут появился какой-то бродячий продавец лекарств -прихлебатель сахибы. Я сразил его доводами и молитвами, доказав, что наши талисманы действенней, чем его подкрашенная вода.
-- Увы! Мои талисманы... Неужели эта добродетельная женщина все еще хочет получить новый талисман?
-- И очень на этом настаивает.
-- Тогда его придется написать, не то она оглушит меня своей трескотней,-- он стал рыться в пенале.
-- На Равнинах,-- сказал Ким,-- всегда слишком много людей. В Горах, насколько я знаю, их меньше.
-- О! Горы и снега на Горах!-- Лама оторвал крошечный бумажный квадратик, годный для амулета.-- Но что ты знаешь о Горах?
-- Они очень близко.-- Ким распахнул дверь и стал смотреть на длинную, дышащую покоем цепь Гималаев, розовую в золотом блеске утра.-- Я никогда не ходил по ним иначе, как в платье сахиба.
Лама в задумчивости вдыхал утренний воздух.
-- Если мы пойдем на Север,-- с этим вопросом Ким обратился к восходящему солнцу,-- не удастся ли нам избежать полуденной жары, бродя хотя бы по горным отрогам?.. Талисман готов, святой человек?