Ким

-- Как он восстал против нас!-- с восхищением сказал уроженец Спити.--Помню одного старого горного козла в стороне Ладакха (Дюпонсахиб промазал в него семь лет назад), так он тоже стал вот так. Дюпон-сахиб был хороший шикари.

-- Но не такой, как Енклинг-сахиб.-- Человек из Ао-Чанга потянул виски из бутылки и передал ее соседям.-- Теперь слушайте меня, если только кто-нибудь не считает, что знает больше.

Вызов не был принят.

-- Мы пойдем в Шемлегх, как только взойдет месяц. Там мы честно разделим между собой поклажу. С меня хватит этого новенького ружьеца да патронов к нему.

-- Разве медведи шалят только на твоем участке?-- сказал его сосед, посасывая трубку.

-- Нет, но мускусные железы стоят теперь по шести рупий за штуку, а твои женщины получат парусину с палаток и кое-что из кухонной посуды. Мы все разделим в Шемлегхе еще до зари. Потом разойдемся каждый своей дорогой, запомнив, что никто из нас не служил у этих сахибов и в глаза их не видел, потому что они, пожалуй, заявят, что мы украли их добро.

-- Тебе-то хорошо, а что скажет наш раджа?

-- А кто ему станет докладывать? Эти сахибы, что ли, которые не умеют говорить по-нашему, или бабу, который в своих видах дал нам денег? Он, что ли, пошлет против нас войско? Какие же останутся доказательства? Все лишнее мы выбросим в Шемлегх-скую Мусорную Яму, куда еще нога человеческая не ступала.

-- А кто живет этим летом в Шемлегхе?-- Так назывался маленький поселок в три-четыре хижины, стоявший посреди пастбищ.

-- Женщина Шемлегха. Она не любит сахибов, как нам известно. Остальных можно задобрить маленькими подарками, а тут хватит на всех нас.-- Он хлопнул по ближайшей туго набитой корзине.

-- Го... Но...

-- Я сказал, что они не настоящие сахибы. Все их шкуры и головы были куплены на базаре в Лехе. Я узнал клейма. Я показывал их вам на прошлом переходе.

-- Верно. Все это покупные шкуры и головы. В некоторых даже моль завелась.

Это был веский аргумент; человек из Ао-Чанга знал своих товарищей.

-- Если случится худшее из худшего, я расскажу Енклингу-сахибу, а он веселый парень и будет смеяться. Мы не делаем зла сахибам, которых знаем. А эти бьют жрецов. Они напугали нас. Мы бежали. Кто знает, где мы растеряли багаж? Неужели, вы думаете, Енклинг-сахиб позволит полиции с равнин шляться по горам и пугать дичь? Далеко от Симлы до Чини, а еще дальше от Шемлегха до дна Шемлегхской Мусорной Ямы.

-- Пусть так, но я понесу большую килту -- корзину с красной покрышкой, которую сахибы каждое утро сами укладывали.

-- В том-то и дело,-- ловко ввернул человек из Шемлегха,-что это не настоящие важные сахибы. Кто слыхал, что Фостам-сахиб или Енклинг-сахиб, или даже маленький Пил-сахиб, который ночи просиживал, охотясь на с ара у,-- я говорю, слыхал ли кто, чтобы эти сахибы приходили в горы без повара-южанина, без своего лакея и целой свиты, которая получает хорошее жалованье, сердится и насильничает? Как могут они наделать нам хлопот? А что там в килте?

-- Ничего, она набита письменами -- книгами и бумагами, на которых они писали, и какими-то чудными штуками, которые, должно быть, употребляются для жертвоприношений.

-- Шемлегхская Мусорная Яма поглотит все это.

-- Верно! Но вдруг мы этим оскорбим богов сахибов? Не по нутру мне такое обращение с письменами. А их медные идолы мне совсем непонятны. Такая добыча не к лицу простым горцам.

-- Старик все еще спит. Ш-ш! Мы спросим его челу.-Человек из АоЧанга выпил еще немного и приосанился, гордый тем, что играет первую роль.

-- Тут у нас есть килта,-- зашептал он,-- и вещи в ней нам непонятны.

-- А мне понятны,-- осторожно сказал Ким. Лама спал спокойным, здоровым сном, а Ким обдумывал последние слова Хари. Как истый игрок в Большую Игру, он в тот момент готов был благоговеть перед бабу. -- Килта с красной верхушкой набита разными замечательными вещами, которых дураки не должны трогать.

-- Я говорил, я говорил,-- вскричал носильщик, таскавший эту корзину.-- Ты думаешь, она нас выдаст?

-- Нет, если ее отдадут мне. Я вытяну из нее все колдовство, иначе она натворит больших бед.

-- Жрец всегда возьмет свою долю.-- Виски развязало язык человека из Ао-Чанга.

-- Мне все равно,-- ответил Ким с сообразительностью, свойственной сынам его родины.-- Разделите ее между собой и увидите, что получится.

-- Ну, нет! Я только пошутил. Приказывай. Тут на нас всех с излишком хватит. На заре мы пойдем своей дорогой в Шемлегх.