Кимейский певец

Временами слышался хвалебный шепот собравшихся, подобно дуновению порывистого Зефира в лесах. Но вдруг яростно возгорелась утихшая на время рознь пастухов. Разгоряченные вином, они вызывали друг друга на борьбу, и на бег. Их дикие крики заглушали певца, тщетно пытавшегося покрыть шум собрания гармоничными звуками голоса и лиры. Пастухи, приведенные Пеиром и Фоантом, возбужденные опьянением, били в ладоши и хрюкали по-кабаньему. Они уже издавна образовали два соперничавших отряда и разделяли вражду своих вождей.

— Пес! — крикнул Фоант и нанес в лицо Пеира удар кулаком, от которого кровь обильно потекла изо рта и ноздрей. Пеир, ослепленный, лбом ударил Фоанта в грудь, который свалился навзничь с переломленными ребрами. Тотчас же ринулись с мест пастухи-соперники, обмениваясь бранью и ударами.

Мегей и цари тщетно стараются разнять исступленных. Сам премудрый Ойней отброшен этими пастухами, разум которых был омрачен волей одного из богов. Отовсюду летят медные чашки. Крупные бычьи кости, душные факелы, треножники, литые из меди, вздымаются и рушатся на бойцов.

Сплетенные человеческие тела валятся на очаг, потухающий в вине продавленных мехов.

Глубокая тьма охватывает чертог, из которого восходят к богам проклятия я крики боли. Неистовые руки хватают горящие поленья и бросают их сквозь мрак. Пылающая головня летит в лоб певца, который стоит, прямой, безгласный, неподвижный.

Тогда, голосом более громким, чем все шумы сраженья, он проклял этот дом оскорбления и этих людей-нечестивцев. Потом, прижав к груди своей лиру, он вышел из жилья и направился к морю вдоль высокого мыса. Гнев в нем сменился глубокой усталостью и горьким отвращением к людям и жизни.

Желание соединиться с богами переполнило грудь его. Нежная тень, ласковая тишина и спокойствие ночи окутывали все предметы. На Западе, в направлении тех стран, где, говорят, скользят тени усопших, божественная луна на чистейшем небе разбрасывала серебряные цветы по улыбающемуся морю. И старый Гомер шел по высокому мысу до тех пор, пока земля, которая так долго носила его, не исчезла под его стопами.

Перевод с французского И. А. Аксенова