Киндер-сюрприз с героином

— Ясно, — хотя до сих пор мне не до конца было ясно. Какие протоколы? Зачем эти записи, игра в серьезную, настоящую жизнь? Как-то не укладывалась в голове вся добровольно запущенная в ход мощная канцелярская махина. Лично я важную информацию даже в компьютере стараюсь по возможности не держать, не то что на бумаге, — в папках на веревочках. Целая бездна все-таки отделяет наше поколение от соратников Павла Андреевича, даже в уме не получается быстро ее перепрыгнуть. Тем более что, несмотря на залежи протоколов-планов-прошений-писем-отчетов в столе Павла Андреевича, расчетный счет «Открытого сердца» был практически пуст, если не считать жалкой суммы. Или просто до поры до времени пуст? Но при чем здесь расчетный счет, если сюда двигался целый вагон детских подарков из Европы, этакий сказочный «голубой вагончик», а возможно, даже не один.

Мои раздумья нарушил чей-то незнакомый мужской голос.

— Тут какую-то Таню Иванову к телефону. Кто здесь Таня Иванова? — громко вопрошал он за дверью.

— И-я-я, — отреагировала я, мгновенно выскакивая на зов с характерным выкриком затосковавшего без движения ниндзя. — И-я-я Таня Иванова…

«Интересно, кто это может быть?» — подумала я еще стремительнее, чем получился почти художественный проезд по гладкому линолеуму бывшей фигуристки Татьяны Ивановой. Кто скажет, что я напрасно потратила неисчислимое количество времени в детстве на главном катке города, кружась под быструю музыку со снежинками вперегонки?

— Алло, Таня! Срочно приезжай по адресу: улица Речная, двадцать, квартира один. Это прямо возле набережной, угловой пятиэтажный дом. Тут Люсьен Штыря арестовала. Вот он, связанный перед нами лежит. Тройным узлом завязан.

«Тройным» — первое, что дошло до меня из слов Виталика. И только через секунду — все остальное.

Глава 1 °CВЯЗАННЫЙ СТРАСТЬЮ

Вот это новость! Я не могла поверить в нее до конца, когда заходила в подъезд дома номер двадцать на улице Речной. Да нет, еще раньше пришлось даже применить дьявольскую осторожность. А вдруг Виталика схватили и заставили сообщить по телефону невероятную информацию, чтоб заманить меня в ловушку? Нет уж, я не стала подъезжать близко к дому на Речной, а притормозила таксиста примерно за квартал до заветного углового здания, спустилась на набережную и медленно, прогулочной походкой пошла вдоль реки, двигаясь все же по направлению к нужному объекту. Вроде бы как дышу зимним воздухом, наполняю легкие кислородом, присматриваюсь к тарасовским «моржам», вынашивая планы присоединиться к их бодрому отряду.

— Эй, чувиха, дай сигаретку! — попросил сидящий верхом на спинке заснеженной скамейки паренек лет семнадцати. Два примостившихся по бокам его дружка тоже устремили на меня свои сильно нетрезвые очи. Судя по количеству пустых водочных бутылок возле их ног, сопливые мальчишки уже выпили по пузырьку на брата, закусывая раскрошившейся буханкой черного хлеба, и теперь жаждали табаку. На сигареты, видать, денег уже не хватило. Что ж, хоть я сама и курю редко, но прекрасно знаю это состояние, когда после выпивки до изнеможения хочется затянуться хорошей сигаретой. Тем более и начатая пачка «Мальборо-лайт» на всякий случай лежит на дне сумки…

Достав белую пачку, я молча протянула из нее мальчишкам три сигареты — пусть оттянутся, дуралеи. Ну кто же так глупо, так похабно пьет водку из горлышка на морозе?

— Все отдавай, сука! — вдруг заплетающимся голосом сказал второй. — И деньги, сколько есть…

Трое юных алкоголиков уже взяли меня в кольцо, встав в воинственные, но нетвердые позы, показывая, что готовы «отметелить» меня за жадность. Молча я убрала сигареты в раскрытую пачку, аккуратно положила пачку в сумку, защелкнула застежку. Что дальше, господа?

Первый юнец потянул за ремень сумки, резко дернул ее к себе — и получил ногой в нежное место, которое зажал руками, согнувшись в три погибели. Второй, протянувший было ко мне дрожащие ручонки, пытаясь схватить за грудки, через секунду лежал возле скамейки лицом в сугробе. Третий , присвистнув, бросился бежать наутек. Опять их почему-то было именно трое

, задержавших меня в пути на несколько минут.

— Братва! Я узнал — она моржиха, — прокричал убегавший, оглядываясь на собутыльников. — Не трожьте ее, она после проруби как железная…

— Это точно, моржиха, — почему-то рассмешило меня такое предположение юных пьяниц, привыкших развлекаться наблюдениями и матерными комментариями за бегающими вокруг проруби представителями иной, здоровой цивилизации. — И сейчас я вас тоже прополощу в проруби, пьяные идиоты!

— Не надо! Нетушки! — взревел от такого предположения тот, кто ковырялся носом в снегу. Парень попытался было убежать, но не смог — наверное, выпивка вконец одолела его.

— Ладно уж, к проруби не пойдем, а снежный вытрезвитель все же устроим, — сказала я, натирая зеленые морды «грабителей» снегом, запихивая снежные комья за шиворот то одному, то другому.

— Убивают! — заорал тот, кто первым обругал меня матом. — Отпусти…