Кино, вино и домино

Вета была похожа на Мэрилин Монро примерно как Ольга на китайского императора, но фамилия Медичи уравновесила это. Значит, не все так плохо и культурная непрерывность не покинула великую Италию. И бог с ней, с мафией, если даже отелями здесь управляют наследники подобных фамилий.

В холл вошла красавица Татьяна Печорина:

– Девочки, мой ворк-шоп сразу после обеда. Не забудьте! В Белом зале! Как вы думаете, под Белый зал лучше надеть оранжевое платье или голубое?

– Оранжевое! – закричали Ольга с Ветой в один голос.

– А я не буду в нем как дорожный рабочий? Впрочем, я так и собиралась, – улыбнулась Печорина, села на диван, немного помолчала. – Совершенно конфиденциальная информация. Говорю вам исключительно как близким людям.

Ольга с Ветой переглянулись.

– Ночью здесь, в холле, прямо у рояля произошло ЧП! Переводчица Лера не поделила с нашей Ингой этого длинноносого продюсера – Бориса! – Печорина говорила шепотом, оглядываясь. – Они подрались! Представляете, какой скандал! И Лера, а говорят, она бывшая спортсменка, чуть ли не чемпионка какая-то, швырнула Ингу за волосы в лифт, разбила ей голову и устроила сотрясение мозга! Кто-то увидел залитый кровью ковер и вызвал «скорую помощь» и полицию!

– Да что вы?

– В наше время таких людей делали невыездными, чтобы они не позорили страну, – поджала губы Печорина. – Имейте в виду, это строго между нами! Я вам ничего не говорила…

В холле нарисовался сияющий Шиковский:

– Какое очаровательное общество! Шарман! Оля, где ты взяла человеческий чай? В баре? Как называется? Теа нера… нет, я не запомню. Эй, парнишка, принеси вот такой! Понял?

– Кто на пляже? – светски спросила Печорина.

– Да никого! Говорят, запретили продолжать фестиваль, часть людей уже отправили в Москву, – хитровато ответил Шиковский, он был мастер розыгрышей. – Могу поклясться своим здоровьем, что сам видел, как Даша, Бабушкин с продюсером, Картонов с охранником и вчерашний певучий итальяшка садились в машину. Причем Бабушкин был в виде тела… его волокли, подметая рыжими кудрями дорожку. Говорят, его вчера избили…

– Режиссера Бабушкина? – хором воскликнули Ольга, Вета и Печорина.

– Это для вас он Бабушкин, а для мафиозников – пьяное быдло за роялем! Он с ними что-то не поделил. Бабу, кажется. Какую – непонятно… и началась драка! С нашей стороны дрались он с продюсером, Картонов с охранником и певец-итальяшка! Но тех было больше! – прихлебывал чай Шиковский.

– Это не охранник, это начальник русского дворянства! – уточнила Ольга.

– Тем более, тренированный подраться!

– Певец Массимо дрался на нашей стороне? Держите меня семеро! – закричала Вета.

– Да я ж своими глазами не видел, мне рассказали. Мы в это время с Ашотом Квирикяном и его Куколкой сидели в ресторане и говорили об Армении! Короче, пора укладывать вещички… Финита ля комедия. Никакого недельного праздника, никакого итальянского карнавала! Ямбись оно все хореем! – деланно сокрушался Шиковский.

– Финита отменяется! После обеда мой ворк-шоп! – строго напомнила Печорина.

– Какой еще жоп? – прикололся Шиковский.

– Ворк-шоп – так называется теперь мастер-класс! – В голосе Печориной зазвенела обида. – И я прошу всех быть.

– Я что? Я разве против? Я за любой жоп, особенно женский, лишь бы еще поваляться на солнышке на халяву! – не возражал Шиковский.

Из лифта вышла Олеся в коротком черном халатике, разрисованном зловещими рокерскими черепами, пряди красно-фиолетовых волос стояли дыбом. Подошла и рухнула на диван:

– Люди, я сейчас сдохну, как меня ломает от вчерашнего. Зачем мы столько выжрали? Мальчик! Пиво, быстро!

Все терпеливо ждали, когда она присосется к пиву и отвалится от него, оживая и яснея глазами.

– Чего вы на меня так уставились? – спросила Олеся, выдув стакан пива. – Ко мне возвращаются звуки и запахи мира! Я чувствую, что еще немного поживу!

– Рассказывай! – заорали на нее всей компанией.

– Блин, у меня и так состояние «удариться головой напоследок»… Что я еще должна рассказывать?

– Все!

– О господи! Ну ладно… Сами попросили. Рассказываю, раз коллектив просит! Короче, я привела Бабушкина чинить мне окно. Представляете, у этих блядей все в номерах сломано! Они думают, что это и есть четыре звезды, подготовленные к сезону! – сказала Олеся. – Окно починил. Получилось. Остальное – хуже. Уж я и так, и так… Как вы все знаете к своему возрасту, мужики в постели бывают харизматики и отделочники… Здесь ни того ни другого… как говорят доминошники, «пусто-пусто»… Ушел из большого секса. Так что, девки, этого вычеркиваем из списка… Отряд не заметил потери бойца. Но самое неприятное – утром в номер ломится Борюсик. Открываю. На мне, как вы понимаете, ничего, кроме цепочки и спермы. А он чего-то требует! То ли моей любви, то ли дружбы Бабушкина. Но мы оба… не в силах… ответить ему взаимностью!

– И что?

– Мальчик! Еще пива! – заорала Олеся. – Ну, дружбы ему хотелось больше. Он стянул Бабушкина на пол и поволок из моего номера за ноги… по полу…

– Режиссера Бабушкина? За ноги? По полу? – ахнула Вета.

– Не куда-то, а в Рим, смотреть натуру для нового фильма! – уточнила Ольга.