Кинжал раздора

– Сухие листья нужно убирать, – поучал ее Бартоломью, сгребая листья в кучу.

Женевьеве захотелось вывалять его в этих листьях, такого умного, или обсыпать ими.

– А как же перегнивание в плодородный слой? – поинтересовалась насмешливо.

– Этот процесс происходит годами, в специальных компостных ямах.

– Помедленнее, муж мой, жена усердно конспектирует. – Женин с серьезной миной «записывала» у себя на ладони.

Барт рассмеялся.

– Откуда ты про компост знаешь? – улыбнулась Женин.

– Подрабатывал неподалеку, в пригородном хозяйстве. Они мне потом помогли купить моего Кинжала, – похвастал он.

– Кинжал – красавец! – вспомнила белого коня Женин, и продолжив игру, приготовила ладошку для «записей».

– Какие муж еще пришлет распоряжения?

– Это на тебя письмо так подействовало? – удивился Барт.

Женин не поняла. Бартоломью растолковал ей, что было во втором документе Маленького дедушки, то есть что там особенного вычитал Раф. Барт утрамбовал листья в мешок и выпрямился.

– Как ты думаешь, почему Маленький дедушка этому письму придает значение? Может, Раф чего-то не заметил?

– Узнай у него сам! – предложила Женин и чуть ли не заискивающе спросила: – Ты пообедаешь с нами?

Барт посмотрел на нее и не устоял, согласился.

Прадедушка за обедом шумел: перескакивал с одной темы на другую, путался. Гремел по поводу Медичесов, напуская на себя важность. Женин с жалостью на него смотрела. Сделала попытку заинтересовать его историческим костюмом. Маленький дедушка вообще рассердился. «Надо ему все-таки пить лекарства», – огорчилась она, отвела его после обеда в спальню.

Бартоломью уходить не хотелось, несмотря на то, что Маленький ворчал весь обед и было уже поздно. Он с неохотой поднялся.

– Какой у тебя свитер красивый, – заметила Женни.

– Теплый. Мама из Шотландии привезла. – Барт, не долго думая, стянул свитер и всучил его Женни. – Держи.

Она отнекивалась, но он настоял.

Женни надела. Щеки ее пылали. Глаза сверкали от удовольствия.

Барт сунул руки в рукава своего пальто, застегнул все пуговицы.

– Бартоломью!

– Что? – остановился он на пороге.

– Ничего, – смутилась Женни.

– Я тебя люблю тоже! – улыбнулся он ей и вышел.