Кинжал раздора

Бартоломью сделал глупость. Не надо было ему отказываться от обеда, говорить, что он сыт. Тут же посыпались вопросы: а где он пообедал, а у кого. Маму интересовало даже, чем его угощали. Отец не вмешивался: прикрывшись свежей газетой, он тихо давился от смеха. Спас Бартоломью Рафаэль, начавший притворно возмущаться, что по милости того весь день копался в тряпье, а Барт не удосуживается посмотреть результаты. Бартоломью пошел за Рафаэлем в комнату, и тут мама заметила, что он в одной рубашке.

– Я свитер отдал одной знакомой, поносить, – отмахнулся Барт не оборачиваясь.

Которой знакомой, мама не спросила, поняла – той, что накормила обедом.

Отец отложил газету и посмотрел на жену с улыбкой.

– Бартоломью отдал свой любимый свитер, – многозначительно сказала она и, подождав немного, горестно добавила: – Нет у нас больше сына.

У отца улыбка сползла, и лицо вытянулось от удивления.

– Не ожидала, что Бартоломью будет молчать. Не познакомит нас. Семья узнает все последней в городе!

– Ну почему последней? – попробовал пошутить папа. – Уверен, что Рафаэль с первой секунды в курсе происходящего.

Папа пригрозил маме пальцем.

– Только не вздумай их расспрашивать! Ни одного, ни другого!

Мама сердито загремела кастрюлями.

– Да, может, ничего серьезного, вот и не рассказывает, – после молчания предположил отец.

– Точно! – всплеснула руками мама. – Бартоломью что-то не похож на влюбленного.

Она принялась рассуждать.

– Бартоломью – всегда нараспашку. Не видно, чтобы он мучился, страдал, переживал. Довольный жизнью и весь в своих проектах!

Отец облегченно вздохнул. Но это был не конец, а всего лишь начало.

– А вот девушка? – вскрикнула мама. – Бедная девочка! Интересно, мы ее знаем? С ее стороны выглядит все очень серьезно! Заботится, чтобы не ушел голодным. Свитер с его плеча выпросила. А он, паршивец, даже не считает ее кем-то важным, чтобы познакомить с нами!

Мама переживала.

– Он не понимает, как серьезно девушки относятся к любви. Он ее обидит. А каково потом будет девушке? Ох, нужно поговорить с Бартоломью! Чтобы он понял, что с чужими чувствами нужно бережно обращаться. Что есть люди тонкой душевной организации, чуткие…

Отец захохотал:

– Ну, мать, ты определись сначала, за кого ты волнуешься и по какому поводу.

– За обоих! И я себе не прощу, если мой сын сломает кому-то жизнь!

– С утра ты боялась, что жизнь сломают ему.

Отец встал, подошел и обнял жену.

– Давай дадим ему время самому понять, что с ним происходит. Не дави на него!

Она закивала.