Киплинг

А вот что пишет Дороти Понтон о родителях Джона и Элси. «В это время (в 1911 году. — А. Л.) Редьярду Киплингу было сорок шесть лет. Ростом он был невысок, но хорошо сложен; выдающаяся вперед челюсть с ямочкой посередине, очень темные, густые, кустистые брови, очки в железной оправе, голубые пронзительные глаза. В деревне он обыкновенно ходил в брюках гольф или в кожаных гетрах и в видавшей виды кепке или же в мягкой фетровой шляпе…

У миссис Киплинг лицо было суровое, а улыбка добрая. Как и муж, она была низкоросла, полновата, при этом с очень маленькими ногами. В глаза бросались почти совсем седые волосы и проницательный взгляд серых, всегда печальных глаз».

В период между войнами Киплинг работал очень много и «в мир возвращался» редко. И не только много, но и очень разнообразно. Многообразие написанного между войнами таково, что трудно себе представить, будто все это сочинил один человек, пусть столь же талантливый и изобретательный, как Редьярд Киплинг. Из-под пера мастера выходят произведения самых разных жанров и на все вкусы.

Это и реалистический рассказ «Миссис Батерст», вошедший в сборник «Пути и открытия» (1904) и первоначально задуманный как роман, однако в дальнейшем сильно — пожалуй, даже слишком сильно — сокращенный. Сокращенный настолько, что главная героиня, списанная, как полагают биографы, с барменши из новозеландского Крайстчерча, где Киплинг побывал в начале 1890-х, отходит на второй план. Сильная женщина, которая «не задумывалась, ежели надо было накормить неудачника или изничтожить злодея»[30]

, уступает передний план «фальстафовскому фону» — столь свойственным для малой прозы Киплинга колоритным рассказчикам — морякам, солдатам, полицейским, колониальным чиновникам.

Это и мистика. В рассказе «Они», который был начат в Кейптауне в феврале 1904 года и в основе которого лежал реальный эпизод — разъезды автора на автомобиле по Суссексу в поисках дома, — предпринята попытка — правду сказать, не слишком удачная — передать собственные ощущения после смерти старшей дочери и возвращения в Роттингдин. Героиня рассказа, слепая женщина, воображает, будто видит несуществующих детей, опекает их, разговаривает с ними…

Это и научная фантастика, жанр, как и мистика, для Киплинга совершенно новый. Рассказ «Ночной почтой», написанный, по всей вероятности, не без влияния Уэллса, представляет собой репортаж журналиста о перелете над Атлантикой в далеком 2000 году.

Это и своего рода антиутопия. В рассказе 1907 года «Проще простого» описывается технократическое будущее цивилизации, время, когда технические достижения столь велики и всеобъемлющи, что политика, как таковая, лишается всякого смысла. Будущее, где всем правит «Воздушный контрольный совет» — за техникой, предвидит Киплинг, а не за политикой.

Это, наконец, исторические сказки для детей и с участием детей из английской — как правило, седой — старины; жанр, подсказанный Киплингу еще Бёрн-Джонсом. В «Паке с Пукова холма» (1906), сборнике сказок из английской истории, где под именами Дэна и Уны, которых переносит в прошлое шаловливый лесной дух Пак, выведены Элси и Джон, ощущается влияние популярной в те годы, а ныне прочно забытой детской писательницы Эдит Несбит и ее книги «Феникс и ковер», которой увлекались и дети Киплинга. «Истории из истории», писавшиеся Киплингом еще в Южной Африке, в «Вулсэке», «взрослеют» вместе с детьми автора. Если первый сборник «Пак с Пукова холма» рассчитан на читателей девяти-десяти лет, то второй, «Награды и чудеса», куда первоначально были включены рассказы о докторе Джонсоне, о Дефо, о короле Артуре — на читателей лет на пять-шесть старше.

В сборник «Награды и чудеса» Киплинг включил и самое, должно быть, популярное свое стихотворение «Если», известное у нас сразу по двум одинаково блестящим переводам — М. Лозинского («Если») и С. Маршака («Исповедь»), Написанное осенью 1909 года, стихотворение это вошло решительно во все антологии английской и мировой поэзии, печаталось (и печатается по сей день) на открытках и виньетках, вставляется в рамку, вешается на стену, переписывается в альбомы и переведено на десятки языков. Школьники не раз жаловались Киплингу, что учителя заставляют их не только учить «Владей собой среди толпы смятенной…» наизусть, но и в качестве наказания переписывать «Если» по многу раз.

По многу раз переписывать стихи, будь то даже «Вновь я посетил…», «Silentium» или «Если», — верный способ их на всю жизнь возненавидеть и выбросить из памяти. И в этом смысле двум другим «главным» стихотворениям Киплинга — «Бремени белого человека» и «Последнему песнопению», повезло, пожалуй, больше, чем «Если», — в школе их не проходят.