Кипрские хроники. Memento Mori, или Помни о смерти. Книга 2

Андри была красива, молода, из хорошей семьи и, самое главное, не вызывала в нём того стесняющего чувства дискомфорта и ограничения свободного пространства, какое он обычно испытывал с предыдущими девушками. Она не слишком докучала ему своим вниманием и желанием следить за каждым его шагом, так как сильно любила свою собственную персону и желала проводить время, как ей вздумается. Гордая, что оказалась единственной женщиной, способной довести до венца строптивого доктора, сразу же после свадьбы она принялась с удвоенным энтузиазмом расточать объединившиеся финансы папы и мужа. Антониос проводил большую часть своего времени в клинике, Андри – в магазинах. Казалось, все были довольны и счастливы.

Всё изменилось сразу после рождения ребёнка. Андри вдруг с чего-то захотела душевного тепла, любви и заботы со стороны супруга. Метаморфозы, произошедшие с её телом, привели и к изменениям в её характере. Всё это можно было бы списать на послеродовую депрессию, но время шло, а претензии жены к мужу только усиливались. К тому же мальчик родился с врождённым пороком сердца и требовал повышенной заботы. Андри, у которой внезапно открылся материнский инстинкт, начала буквально силой вырывать у мужа внимание к себе и к сыну, чем ещё больше ухудшила ситуацию. Антониос чувствовал, что снова задыхается в отношениях, что снова всей душой желает положить этому конец. Но Андри категорически отказывалась давать развод. «Ты что, хочешь опозорить меня на весь Кипр?! – истерически кричала она каждый раз, когда он пытался совершенно в спокойном тоне подойти к этому вопросу. – В моей семье никогда не было и не будет разводов! Забудь об этом раз и навсегда!!!» И Антониос вынужден был забыть. Но в этом своём забытье он совершенно отстранился и от жены, и от ребёнка, проводя всё больше и больше времени на работе.

Николас рос тихим непокойным мальчиком. Толи вследствие своей болезни (ввиду того, что был сильно ограничен в физических нагрузках), то ли оттого, что все своё время вынужденно проводил с матерью, характер его формировался мягким, робким и крайне застенчивым. Выказывая сильную привязанность к матери, он даже внешностью поразительно походил на неё и был красив девичьей красотою. В редкие моменты, когда Антониос проводил время с сыном, он с грустной ироничной улыбкой наблюдал, как маленькая копия Андри – бледное кукольное личико в обрамлении каштановых локонов с огромными карими глазами – стеснительно смотрит на своего угрюмого холодного папу, робко пытаясь привлечь его внимание.

…В дверь постучали, и Антониос очнулся от своих воспоминаний. Подошло время окончания очередного дежурства, и как ни хотелось уходить из этого людского муравейника (где, хоть и избегая общения, он всё же чувствовал себя в большей безопасности от навязчивых видений своего прошлого), но снова нужно было возвращаться в своё полное одиночество.

Глава VI

Машина подъехала к кварталу мезонетов аккуратных пастельных тонов, расположенных на побережье с видом на море. Доктор Николау припарковался в своём маленьком дворике и не спеша зашёл в дом. Бросив ключи на стол, он обвёл рассеянным взглядом своё жилище отшельника. Этот двухэтажный домик продавался уже меблированным, что позволило ему избежать ненавистных походов по многочисленным магазинам. Впрочем, стиль, в котором был обставлен дом, очень даже подходил по статусу пожилому обеспеченному холостяку и уважаемому доктору. Первый этаж занимала кухня и небольшая гостиная. Вся мебель была тёмно-красного дерева в классическом стиле; на камине, отделанном гранитом малахитового цвета, возвышались старинного вида канделябры. Этим же камнем были выложены все поверхности кухни, которые, впрочем, оставались девственнонетронутыми, так как доктор никогда не готовил сам. Единственной часто используемой утварью, кроме холодильника, являлась кофейная машина. Этот напиток он употреблял в бесчисленном количестве в своей неустанной борьбе со сном. Посреди гостиной находился роскошный обеденный стол на шесть персон в стиле барокко, напротив которого настене висело огромное зеркало в тяжёлом позолоченном обрамлении. Тотам, то здесь в небольших нишах располагались невысокие интерьерные колонны, на которых красовались статуэтки из бронзы и эбенового дерева. Возле окна, убранного тяжёлыми, с ламбрекенами, шторами тёмного изумруда с золотыми кисточками, примостился письменный стол. Это классическое бюро из красного дерева и кожи цвета морских водорослей, рядом с которым стоял небольшой книжный шкаф, заполненный книгами в дорогих, старинного вида переплётах, вместе создавали колорит отдельного кабинета. Антониос иногда по ночам порывался исследовать содержание толстенных томов, что хоть как-то скрашивало его долгие бессонные ночи.