Кипрские хроники. Memento Mori, или Помни о смерти. Книга 2

…Раздался дверной звонок. Собравшись было уже идти в ванную, Антониос спохватился, вспомнив, кто это может быть, и отправился открывать. Завтрак, обед и ужин – он всегда заказывал из ближайшего ресторанчика, и как раз сейчас ему доставили очередной заказ. Антониос с улыбкой посмотрел на молодого парня, передающего ему пакет с едой: он знал, что до следующего дежурства это последний человек, с которым он перебрасывается словом-другим.

После душа, накинув лёгкий просторный халат, он в одиночестве сел поглощать свой завтрак. Медленно пережёвывая пищу, он бездумно глядел на синюю полоску моря, видневшуюся из окна. Во всём теле ощущалась усталость и изнеможение после тяжёлой ночи.

Вдруг в комнату без стука вошла женщина. Антониос сразу весь внутренне напрягся. Несколько полная, но с красивым, по-ориентальски, лицом, на котором, впрочем, застыло недовольное и хмурое выражение, она подошла к кофеварке и нервными дёргаными движениями принялась готовить эспрессо.

– Завтра я не смогу отвезти ребёнка в садик, – резко сказала она, – так что имей в виду. Мама тоже не сможет, – как бы предупреждая его возможные возражения, тут же добавила она, словно отрезала.

Антониос досадливо поморщился, но сухо бросил в ответ:

– Хорошо.

Зависла длинная пауза, после которой женщина вдруг остервенело выкрикнула:

– И вообще, когда ты собираешься проводить время с сыном?!

Её молодой голос, ещё минуту назад низкий и грудной, хоть и враждебно настроенный, как-то сразу неожиданно перешёл в каркающий старушечий ор:

– Завтра, между прочим, первое июня! По всей Ларнаке будет столько праздничных мероприятий! Детский фестиваль!.. В муниципальном саду будут фокусники и клоуны! А ты ребёнка ни разу не сводил никуда и, как вижу, не собираешься!!!

Антониос почувствовал невыразимое желание покончить с этим неприятным диалогом, и, стараясь не потерять самообладания, он так же, как и в первый раз, сухо произнёс:

– Хорошо. Я постараюсь уйти пораньше из клиники и отвезти его в муниципальный сад, если не будет экстренных операций.

Разговор был исчерпан. Женщина вышла из комнаты; в рукахеётихо позвякивала чашечка, стоящая на блюдце. Этот чуть слышный звук вдруг постепенно начал нарастать с увеличивающейся силой. Со всех сторон теперь доносился шум колокольчиков. Атмосфера мгновенно наполнилась чем-то тяжёлым, мрачным и невыносимым. Через секунду в комнату вбежала та же женщина. Но теперь она истерически рыдала и была одета во всё чёрное. За ней тут же появились несколько старух, также в чёрной одежде, которые принялись её тщетно успокаивать. Сердце Антониоса бешено заколотилось. Он вскочил со своего места и пошёл туда, откуда прибежали все эти женщины. Колокольчики звенели всё сильнее. Какая-то неведомая сила толкала его вперёд, и в то же время он панически страшился того, что должен был увидеть. Переходя из комнаты в комнату, он, наконец, достиг помещения, откуда раздавался этот звенящий звук. Находившиеся там люди в чёрном медленно расступились, и, затрепетав от леденящего кровь ужаса, он увидел маленький древесный гробик. Крышка была закрыта, но сквозь стеклянное оконце на уровне головы виднелось белое детское личико, обрамлённое каштановыми локонами. Не в силах больше выносить это чудовищное напряжение, Антониос испустил страшный нечеловеческий вопль.

…Проснувшись, весь в поту, он ещё долго пытался унять бешено колотившееся сердце. За окном всё ещё светило яркое солнце, но было видно, что оно уже клонится на запад. Переодевшись в майку и шорты, он вышел на улицу через стеклянную дверь веранды и медленно побрёл по неширокой пальмовой аллее к берегу моря. Только здесь, на побережье, в полном уединении, он мог часами оставаться спокойным и освобождённым от мыслей, воспоминаний и терзаний…

Глава VII

Операция была назначена на следующий день. Ставрос Васильядис довольно потирал руки. «Вот теперь-то мы и посмотрим, на что годится этот старикашка! – удовлетворённо думал он. – А то строит из себя, Бог знает что! А все эти безмозглые эскулапы ему потакают».

Случай госпожи Иродоту был крайне запутанным и сложным. Ставрос прекрасно понимал, что прошлогодняя операция, которую осуществлял он сам, прошла не так благополучно, как он поспешно оповестил всех вокруг. Но взяться за неё сейчас он бы уже ни за что не решился. В теперешнем положении женщины помочь ей мог только профессионал самого высокого класса. По-хорошему, на всём Кипре такого было вряд ли сыскать. Но, по всей видимости, ехать в Англию или куда-либо ещё госпоже Иродоту не позволяли финансы. В частных клиниках за подобные медицинские услуги речь шла о сотнях тысяч евро. Несчастная продолжала мучиться от болей, возлагая все свои надежды на светлые умы местных врачей.