Кирилл Обломов и его невероятные миры

— Привет, Кирюха. Что-то ты задержался маленько, меня уже целую неделю гоняет по долине эта вонючая псина.

— Отбился от душ, не хочет быть со всеми, — расслабленно зевает одной из пастей Цербер.

— Это потому что рано ему быть здесь, у него незаконченные дела в мире живых.

— А мне то что, я охраняю души, но если Персефона согласна, можете, его забрать … мне только легче станет … совсем умаялся гоняться за ним. Как только с ним родители справляются, уму непостижимо? — добродушно скалится ужасный пёс.

— Тогда мы его забираем, — я достаю кувшин Семаргла.

— Надо у Персефоны спросить, — поднимается на лапы Цербер, но я открываю пробку, и Игнат стремглав влетает внутрь.

— Всё, он уже не принадлежит Долине Мёртвых, — поспешно говорю я, пряча кувшин за пазуху.

— А не поторопился? — с угрозой рычит трёхглавый пёс.

— Что ты, в самый раз! — отступаю я.

— Подожди, — останавливает меня Цербер, чувствуя, что его наглым образом провели.

Но я разворачиваюсь, пинаю Хрюха, и мы несёмся прочь.

— Я не понял, а как же царица Персефона? — взвыл Цербер. — А вот теперь я понял, вы обманщики! — рёв из трёх глоток подбрасывает нас над землёй, но мы припустили ещё быстрее.

Влетаем на аллею, хватаем девочек за руки и бежим прочь из долины. А за нами, ломая кипарисы, напролом несётся ужасное чудовище.

— Не успеем! — орёт Большой Хрюх. Внезапно у него отрастают прозрачные крылья как у эльфа и он, схватив девочек, взмывает ввысь. Я в прыжке цепляюсь за его ноги, мы падаем на землю, Хрюх бешено вращает глазами:

— Волшебство здесь действует, Кирилл ты можешь самостоятельно взлететь!

— Как взлететь?! — от отчаянья у меня брызжут слёзы, а Цербер уже прыгает. Я отпускаю ноги Большого Хрюха. Он, беспорядочно мельтеша крыльями, с трудом поднимается на недосягаемую для трёхглавого пса высоту, крепко держа подвывающих от страха девочек.

Мне же пришлось откатиться в сторону. Совсем рядом вонзились когти, из пастей вырывается пламя, кидаю ему в морды песок. Вскакиваю на ноги, бросаюсь к кипарису, лезу по гладкому стволу к ближайшим ветвям, но под чудовищным ударом лапы, ствол дерева ломается как спичка. Я падаю на спину Церберу и ору ему в уши:

— Хватит бушевать, задрал уже!!! — и скатываюсь ему под ноги. Жмурю глаза, сейчас мне будут откусывать голову.

Но, Цербер, тяжело дыша, усаживается рядом со мной на хвост:

— Кого задрал? — спрашивает он.

Приоткрываю один глаз:

— Меня! — с вызовом говорю я.

— Так вроде ещё нет? — удивляется трёхглавый пёс.

— Это образно так говорят, — я всё ещё не могу отдышаться.

— Я ещё никогда не встречал таких индивидуумов как вы, — искренне произносит Цербер, — обычно от страха сразу сознание теряют, или с мечом на меня прыгают. А вы … такие непосредственные.

— Это плохо? — я сажусь на корточки.

— Забавно, — зевнул пёс.

— Какие есть, — я неожиданно понял, что могу летать, стоит лишь взмахнуть руками, что и сделал. Поднимаюсь в воздух, Цербер равнодушно скользнул по мне взглядом. — Но ты ведь не обиде на нас? — осмелев, спрашиваю я.

— Пустое. Всё какое, а развлечение, — с тоской глянул на меня Цербер.

— Ну, мы полетели?

— Летите … а мне пора, — он с треском подтягивается, вздыбив жёсткую шерсть на загривке, выдохнул из всех пастей избыток огня, — за душами следить нужно, не ровен час — разбегутся. Одна душа уже слиняла … по твоей милости. Да ладно, одной душой больше, одной — меньше, Харон ещё привезёт, целую лодку, — по-философски мудро замечает трёхголовый адский пёс. — Вы только к Океану не летите. Один раз хотел воды из него испить, так дикие души меня едва всего не высосали, как гнус налетели, едва убежал, как последний цуцик, — Цербер закашлялся и едва не подавился слюной, а я понял, это он так смеётся.

— Про океан с вампирами мы знаем, через него летели. Неприятные они очень, назойливые, злобные и вечно голодные. Затем, с Хароном в лодке плыли, — киваю я.

Трёхголовый пёс в удивлении поднимает все головы:

— А вы не простые люди, через Океан Мёртвых ещё ни одна живая душа не пролетала, впору складывать про вас мифы.

Гомеру про вас расскажу, а то исписался, событий здесь мало, страдает душа старика. Я подкину ему тему, а он, как обычно, приукрасит её и получатся с ног сшибающие истории. Хорошо, что я вас не съел, а то взял бы на себя грех, героев растерзал! Вот ещё, чуть не забыл, когда будете пролетать над разрушенным храмом, глаза закройте.

— Что так? — напрягся я.

— Там обитает Медуза-Горгона, её взгляд всех в камень обращает.

— Спасибо, мне было очень приятно с тобой познакомиться … ты очень добрый, — от переизбытка чувств я опускаюсь на землю и пытаюсь погладить трёхголового пса.

Он отшатывается от меня:

— Тю, телячьи нежности! Запомни, я тебе не щенок! — он грубо отпихнул меня, что я с размаху сел и с достоинством удалился во мрак.

Сижу, глупо моргаю, рядом приземляется Большой Хрюх, меня окружают девочки:

— Ну, ты даёшь, Кирилл, — восхищаются они, — с Цербером подружился!