Кирпич из Лондона

– Вряд ли. В нашем министерстве правят бал не опера и следаки, а кадры. Плевать, что стрелять будем часиков этак до семнадцати, а потом и вообще поработать надо. Бумаг кучу написать, да и по живому поработать, с агентурой повстречаться, она же, как женщина, встреч требует. А потом Петровичу надо рассказать, как дела двигаются, и чтобы в статистике появилась от тебя «галка» о раскрытии тяжкого преступления, желательно в составе группы по предварительному сговору, а еще лучше – организованной и даже преступной. О как! Но кадрам плевать. У них свои показатели. Стреляем, отчитываемся о попадании. Чистим оружие. Пишем конспекты. Сдаем зачеты!

Романов открыл свой сейф, достал толстую папку с документами и перекинул через проход на стол Кушакова:

– Подписывай по-быстрому. Секретарь вчера принесла на ознакомление. Скоро прибежит. Нас много, она одна.

– Есть что интересное? – Кушаков с сожалением оторвал бутылку от головы и с ненавистью посмотрел на толстую папку.

– Половина совсекретных циркуляров, есть одна шифротелеграмма о том, что кто-то по пьянке потерял пистолет в Удмуртии. Кого-то поймали на взятке, тоже в западной части нашей необъятной Родины. Короче, поднять, повысить, укрепить, поймать и доложить! Ну, и куча приказов, как московских, так и местных. Везде нас пугают, требуют доложить в сроки. Ерунда, короче. Что в милиции было, то и в полиции будет, чую, бумаг только больше да отчетов раз в сто. И контролеров куча, на «земле» скоро работать некому будет, на одного с сошкой – семеро с ложкой, – покачал головой Алексей и прикрикнул на Романа: – Чего сидишь, подписывай скорее! А то заберут папку. Ничего там интересного нет, я внимательно читал.

Кушаков вздохнул и, не читая, стал расписываться в листах ознакомления.

– Ты чего так наелся? – не унимался Романов.

– Отстань!

– И все-таки?

– В ФСБ не взяли. Отказали, – шипящим шепотом выдавил из себя Роман.

– Теперь понятно, отчего ты вчера такой загадочный был, – откинувшись на спинку стула, в голос засмеялся Алексей. – Костюмчик в жару приодел, галстук самый лучший повязал удавочкой. Мама тебе подарила, из Италии привезла, помню. Ты и костюмы носить не умеешь. Весь такой красивый, таинственный и неожиданный, как рояль в кустах. Ну, давай! Вещай!

– А нечего рассказывать, – глухо произнес Кушаков, продолжая нервно подписывать документы. – Пригласили. Официально оповестили, что рассмотрели мою кандидатуру, принято решение отказать. Вот и все. Десять минут, и пошел вон отсюда, щенок!

– Тю! И ты расстроился? Я тебе что говорил? Дядю Лешу слушать надо! Дядя Леша плохого не посоветует! Не мечтай! А ты как дурачок на конфетку повелся. На обертку красивую. Когда ты свою знаменитую группу «раскручивал», выскочил один эпизод по хищению в наших атомградах, и ты побежал к чекистам. Считай, им «палку» подарил. У них под носом воровали, а они ушами по щекам себя хлопали. Или знали, но виду не показывали, чтобы источников не «засветить». А так по ментовским материалам реализовались. Муть, одним словом. А тут ментяра прибегает и на блюдечке с голубой каемочкой дарит дело. Группа. Попутно выявил, что во внешней охране периметра объекта наркоман – травокур. Понятно, что тебе этот факт ни ухом, ни рылом, а контрразведке тоже «подарочек». Наркоман на охране атомной промышленности. И что они тебе сказали? Напомнить?

– Не надо! – мотнул головой Кушаков. – Помню: нам, мол, такие сотрудники нужны! Подавай документы в контору!