Кислотники

– Нет-нет, меня не заставишь семенить ножками. Мое амплуа – мачо, я радую дамочек своими обтянутыми «прелестями».

Майкл потушил косяк, тут же вытащил еще одну папиросную бумажку и начал готовить новый, продолжая объяснять:

– Ты должна увидеть меня на подиуме – одежда и правда что надо. Кузен Амджада тащится от стиля семидесятых: безрукавки в облипку, оксфордские сумки и кожаные пальто до пят. Еще у него есть кой-какие вещи в стиле «футбольный фанат», но это уже восьмидесятые. Классный старый стиль, клевые прикиды, бургундские неуклюжие вельветовые брюки, вырезы лодочкой. Ну, а я – идеальная модель для всех этих тряпок.

– Значит, торгуешь хулиганским прошлым? Майкл покачал головой:

– Я не был хулиганом, а может, был, но не для всех. Помнишь то время? Не одни упертые ходили по улицам и пели: «Эй, вперед, огни зажжем, паков мы давить идем!» Случалось, дети, сопляки, ни хрена не понимая, орали похожие считалки на детских площадках. Мы вправляли мозги таким «меломанам» и почти покончили с ними на трибунах со стоячими местами. Так почему бы ему не позвать старину Майкла демонстрировать модели – я горжусь теми днями.

– Ты тогда объединял людей, а теперь темнокожие братья из автоматов расстреливают паков, – заметила Эстелла.

– Выходит, что так. – Майкл пожал плечами, склеил слюной край папиросной бумажки и закурил.

– Ты знаешь, кто наехал на ресторан? Само собой, кивнул Майкл.

Эстелла ждала подробностей, но он не снизошел.

– Почему ты меня пытаешь? Спроси своего дружка Джанка – он имеет навар от тех парней.

– Джанк сидит на героине?

– Нет. Героином они точно не торгуют – невыгодно, спрос невелик. По большей части они толкают коку или крэк. Джанк берет у них коку, прежде чем ее засунут в микроволновку.

Эстелла не хотела верить, что Джанк сел на героин – неужели он так далеко зашел, что его забирает только от этой дряни? Насчет коки Эстелла была в курсе.

– Джанк чист. Он покупает товар для Берджиса: будь на побегушках у босса или распрощайся с работой.

– Это для Берджиса? Я не знала, думала, ублюдок завязал.

– Он бросил делать сульфат, но вряд ли перестал нюхать. Он тогда засветился с амфетамином и теперь предпочитает не попадаться.

– Если в бизнесе не Берджис – значит, сам Джанк. Он не покупает коку, а меняет ее. Девяносто процентов чистого сульфата амфетамина. То, что мы обычно толкали.

Девяносто процентов чистого сульфата – это и правда смахивает на старый рецепт. Несмотря на всю свою зверскую тягу к кислоте, Джанк тогда еще не умел разводить сульфат правильно.

– Где Джанк мог брать такую высококлассную дурь?

У Майкла на этот счет были свои соображения:

– Очень похоже, что он все еще сидит на последней партии товара, которую так и не нашла полиция.

Эстелла вспомнила морозильную установку, спрятанную на складе полуразвалившейся фабрики на окраине Рочдейла. Вспомнила выражение лица Джанка, когда тот открыл крышку и увидел сине-белый сульфат, заполнивший корпус почти до краев. Ей пришлось держать Джанка, иначе он точно нырнул бы внутрь: разинув рот, он втягивал воздух, собираясь снять первую пробу. К тому времени Джанк совсем слетел с катушек – натуральный псих, официально признанный невменяемым. Ночью их арестовали и поместили в соседние камеры. Всю ночь она слушала, как Джанк бросался на стены: восемь часов подряд он в ярости бился о кафельные плитки.

Когда ее схватили легавые, Эстелла шла на встречу с Берджисом. Полицейский фургон обогнал ее на Корпорейшн-стрит. У нее не было никакой надежды сбежать, да и хороша бы она была – на высоченных каблуках, в красном кимоно и парике Дебби Харри. Когда ее привезли в участок, Джанк был уже там. Ей никто этого не говорил – она услышала, как он вопит в конце холодного коридора.

Эстеллу заставили стоять у стола и смотреть, как дежурный сержант составляет список ее имущества: мелкие деньги и вещи, туфли и парик, чулки, на которых можно удавиться, – значит, оставлять их не положено. В конце концов сержант дошел до денег Берджиса: двадцатифунтовые банкноты лежали на дне ее сумки в упаковках, сработанных под четыре потрепанных тома Джекки Коллинз в бумажных обложках. Он педантично пересчитывал каждую банкноту, пока Джанк орал что-то бессвязное у них за спиной. Эстелла сказала сержанту:

– Парню нужен доктор.

Но тот лишь молча окрысился – именно этот ублюдок чуть не открутил ей яйца во время обыска, заявив, что протокол требует тщательного осмотра. У нее все болело целую неделю предварительного заключения в Риели.

Деньги были единственной уликой, которую нашла полиция, – наркотики испарились бесследно. Берджису никогда бы не пришло в голову, что их мог прибрать Джанк. Будучи достаточно безумным, чтобы попытаться, Джанк слишком увяз, чтобы преуспеть. Он бы точно сдох, нырнув головой в морозильную установку. Так сказать, смерть от несчастного случая.

Немыслимо, чтобы такой завзятый кислотник, как Джанк, годы спустя, переборов искушение, стал торговать кислотой в розницу – по нескольку унций в неделю. Появись тогда у Берджиса хоть тень подозрения, он самолично закопал бы Джанка, забив ему сульфат во все дыры.