Кисть и пистолет. Мое сердце пусто

Бетти вгляделась в картину – вероятно, искала повод что-то сказать, чтобы последнее слово осталось за ней:

– Робби, этот мужчина так похож на тебя… Не тебя, случайно, рисовали? Ты ведь тоже был морпехом. Пойдем, я тебе покажу интересную картину.

– Иди, я следом подойду, через минутку.

Непонятно зачем занес в телефон номер Молли. Она тоже записала мой номер.

После музея был обед, потом мы немного развлеклись с Бетти, следом поужинали в номере, и наконец Бетти снова насела на меня с просьбой посетить ее с Исааком дом. А я, слабовольный, согласился.

Молли

Переход в спальню Моше благоприятно сказался на моих занятиях живописью. Теперь я могла работать и поздно вечером. Но жестко запретила себе касаться карандаша или кисти после десяти вечера. Позже я только читала книги, забравшись с ногами в кресло в кабинете Моше. Мне нисколько не мешало присутствие Ребекки, когда я что-нибудь делала в бывшей гостевой. Ребекка рассказывала длинные истории из своей жизни, а я только иногда вставляла два-три слова. Через некоторое время я уже знала эти истории почти наизусть. Она просила звать ее Рива, но я долго привыкала к этому имени. Только в самом начале она рассказала мне как-то о Фреде, потом никогда не упоминала его.

А с Моше ее познакомила тетушка. Моше тогда был младшим компаньоном в небольшой фирме, производившей кондитерские изделия. Он ухаживал за ней почти год, и в конце концов она согласилась выйти за него замуж. Несколько раз рассказывала, какое у нее было на свадьбе роскошное платье, приносила свадебные фотографии. Судя по фотографиям, Моше был не слишком привлекательный: на несколько сантиметров ниже невесты, близорукий, растерянно улыбающийся, как будто и не верящий, что такая красивая девушка согласилась связать с ним свою судьбу. Но в реальной жизни он оказался цепким. Быстро стал равноправным компаньоном в фирме, потом, после смерти основателя, – главой. Ему удалось развить фирму, расплатиться с висевшими на ней долгами, приобрести несколько кондитерских магазинов. «К сожалению», – каждый раз со вздохом завершала рассказ о нем Ребекка, – «умер слишком рано». Давний приятель семьи – адвокат – помог Ребекке продать фирму, и это позволило ей безбедно жить последние двадцать лет. К несчастью, Господь не дал им детей, да и немногочисленных близких родственников она похоронила. После этих слов она всегда прикладывала платочек к глазам. Но я точно знала, что слезы у Ребекки высохли много лет назад. Рассказав одну или две истории из своей жизни, Ребекка уходила в спальню, а я продолжала рисовать или читать книгу.

Однажды Рива принесла шкатулку. В ней, помимо нескольких золотых и серебряных колец, сережек и брошей, оказалась перламутровая коробочка. Меня поразило, как изменилось лицо Ребекки, когда она открывала ее. Мечтательное выражение, так непохожее на обычную ее сдержанность. В коробочке оказался комплект украшений: колье, серьги и кольцо. Ребекка вынимала по очереди каждое из них, подносила ко мне на своей сухой ладошке:

– Это бриллиантовое колье и серьги Моше преподнес мне на пятилетие нашей свадьбы, когда стал хозяином фирмы, а кольцо подарил еще перед свадьбой.

Колье было белого золота, с пятью подвесками, на которых сияли прозрачные камни. На средней, помимо крупного прозрачного камня, был еще и небольшой зеленый. В головке кольца помещался на четырех ножках сверкающий прозрачный камень, а серьги украшены, помимо прозрачных камней, маленькими зелеными. Я никогда не видела подобной красоты.

Да, никогда не видела бриллиантов, но по виду Ребекки поняла, что они ей дороги не только своей стоимостью, но и воспоминаниями о счастливой молодости, о муже. Конечно, я восхищалась ее «игрушками», но тут же отметила про себя, что подобного комплекта у меня не будет никогда. Да и не нужны мне дорогие украшения.

Странные отношения установились с Биллом. Ему двадцать семь лет, женат, но детей нет. Непонятно, как супруга постоянно отпускает его вечерами из дома. Он всегда либо сидит в небольшом баре на Бродвее, либо заглядывает к знакомым. Впрочем, он упомянул, что у его жены своя компания. Ко мне заходит каждую субботу вечером. Почему именно в субботу, не знаю. Но Ребекка к субботе обязательно заказывает у Флоренс пирог, так что вечер субботы для нее двойной праздник, ведь Билл тоже внимательно слушает ее. После субботнего чая мы с Биллом обычно уходим в гостевую, и он рассматривает все, что я нарисовала за неделю. Ему не очень нравится мой стиль, но он честно указывает только на мои ошибки, не навязывая свой путь. Пару раз пыталась расспросить его о жене, но он отмалчивался или отделывался двумя-тремя фразами.