Китай

Из урны возле двери вытягиваю черный шуршащий мешок. Мусора успели накидать немного – вытряхиваю прямо на дорожку пару яблочных огрызков и несколько мятых салфеток. Осторожно подбираю невесомых изувеченных котят – одного за другим – и убираю их в мешок. Два серых, один рыжий и один непонятного цвета, весь в крови. Сплющенные головы, бескостные тельца, вылезшие прозрачные и скользкие кишки. Пальцы мои пачкаются. Самое оно вытереть их сейчас об очередные трусы, наверняка висящие на заднем дворе.

Кошка внимательно наблюдает за мной и снова несколько раз открывает пасть.

При виде разбросанного мусора дежурная оживляется. Кладет свой кирпич, вскакивает и убегает в помещение. Через пару секунд появляется с совком и метелкой. Сметает все, хватает орудия убийства и с озабоченным видом снова исчезает за дверью общаги.

Призывая к занятию, из динамиков в виде больших грибов раздаются громкие музыкальные звуки.

– Идите, идите, – машет толпе рукой Джо.

Школьники нехотя расходятся, возбужденно переговариваясь.

Почему-то я уверен, что больше взбудоражила их реакция тичера, а не судьба котят.

Замечаю, что Джо плачет.

– Успокойся, дружище, – говорю, положив ему на плечо свободную руку. В другой, вымазанной в крови, держу мусорный мешок. – Иди к себе.

Незаметно киваю Грейс, та осторожно подходит и берет своего парня за руку.

– А что с этим? – растерянно спрашивает Джо, глядя на мешок.

Губы его дрожат и кривятся. Он дергает ворот рубахи и пытается вытереть одеждой лицо.

– Закопаю у соседей на кампусе, там есть у них большой палисадник.

Прошу Грейс принести мне из общей кухни нож-топорик. Им я легко вырою ямку под кустом.

Я кладу мешок на дорожку.

Потом мы оба смотрим на выходящую из дверей Грейс с кухонным топориком в руке.

Желтый глаз солнца равнодушно взирает на нас сквозь пелену утреннего смога.

– Такие, брат, пироги с котятами, – по-русски говорю я.

Кажется, Джо понимает меня.

Улица полна неожиданностей

Я люблю гулять по ночному Шанхаю. Если не искать приключений в особо злачных местах и не вести себя вызывающе, то на улицах большинства китайских городов можно чувствовать себя вполне в безопасности. Криминальная обстановка в разных местах страны имеет, конечно, свою специфику, но в целом ситуация не слишком напряженная. От карманников и мошенников не застрахован никто, тем более – туристы. Однако риск быть ограбленным или избитым, а то и убитым – невысок, и передвигаться по улицам можно спокойно. С усмешкой мне вспоминается моя первая прогулка ночью. В одном из стенных шкафов своей снятой квартиры я нашел коробку со старыми инструментами. Отыскав среди них более-менее внушительную отвертку, сунул ее за ремень, прежде чем отправиться на изучение ночной жизни моего района. Побродив почти до утра по мирно спящим окрестностям, вернулся домой в умиротворенном состоянии и больше никогда не вооружался. И другим не советую. Даже если у кого-нибудь и случится конфликт с местными жителями – до самого последнего момента лучше избегать прямых стычек. А уж если дело дошло до драки, то, размахивая кулаками, необходимо иметь в виду – в любом случае свидетели, полиция и суд будут на стороне своих граждан. Никто и слушать не будет оправданий про самозащиту – закатают на долгий срок в тюрьму без раздумий.

Но, как уже говорилось, в большинстве случаев надо сильно постараться, чтобы найти на свою голову таких серьезных неприятностей в Китае.

Когда в Шанхай приезжает кто-то из моих знакомых из России, я предлагаю после насыщенного туристического дня с обязательным посещением главных городских достопримечательностей немного отдохнуть и отправиться со мной на ночную прогулку. Пройтись по маленьким темным улочкам старых кварталов, где только в это время тихо и безлюдно, где лишь изредка виден неяркий свет возле массажных салончиков и крохотных, на одно кресло, парикмахерских – эти заведения работают почти до утра. Далеко за спиной остается знаменитая набережная и затихшая на ночь центральная Нанкинская улица, гаснет подсветка красавицы-телебашни и впечатляющих небоскребов Пудуна, пропадают витрины фешенебельных магазинов, не видно роскошных гостиниц и исчезают огни караоке-клубов.

Тут совсем другая история жизни – растянувшиеся на столетия дряхлость и бедность. Густой мох на старой черепице крыш. Потеки, трещины и будто вековые пятна плесени. Только в таких местах ты чувствуешь сердце города, его исток, его начало.