Китай

После своего случая с пилюлями и истории Полины с самолечением, я стал сторониться местного здравоохранения пуще прежнего. Если Полина сумела выудить из Сети нужную информацию, правильно ее воспринять, уточнить у знакомых медиков и грамотно использовать для помощи самой себе, то я, как человек мнительный, при чтении медицинских статей нахожу у себя все врожденные и приобретенные болезни – с осложнениями и запущенными формами, разумеется. Я даже легко могу переплюнуть герой повести «Трое в лодке, не считая собаки» – он хотя бы родильной горячки у себя не смог найти, а вот я не уверен, что не подвержен ей. Потому что с человеком может случиться все, что угодно. А в Китае это «что угодно» еще и примет местный неподражаемый колорит. Мне выпал шанс прочувствовать и познать этот колорит в один ненастный день, когда я вышел из станции метро и поддался соблазну не ждать переполненный автобус, а быстро доехать до своего дома на «мототакси». О них надо сказать пару слов предварительно. Эта нелегальная, но популярная услуга от разбитного вида дядек, сидящих или даже возлежащих на своих мотоциклах возле каждой станции – действительно удобная вещь. Чуть дороже, чем на автобусе, зато дешевле, чем такси. Садишься позади такого обветренного и смуглого водилы, он тебе вручает шлем, нахлобучиваешь шлем на голову (надеясь, что он более-менее чистый и ты ничего не подхватишь через него) и – погнали, ловко лавируя между автомобилями, автобусами, грузовиками, другими мотоциклами, скутерами и всякой велосипедной нечистью. В самый первый раз меня вез ужасно любопытный и болтливый китаец в шлеме, сильно смахивающим на немецкий, времен Второй мировой. Он все время оборачивался и пытался разузнать у меня, откуда я родом, когда приехал и нравится ли мне китайская еда – стандартный набор вопросов. «Американец?» – кричал он мне сквозь рев двигателя, шум ветра и гудки клаксонов. «Америка – хорошо!» – не дожидаясь ответа, водила показал большой палец. «Русский!» – крикнул я в ответ, чтобы отвязаться. Не тут-то было. «Русский!» – воскликнул китаец и вообще забыл про дорогу – а мы как раз нацелились в узкую щель между двумя автобусами. Мужик бросил руль и показал мне большие пальцы обеих рук, восхищенно выпалив: «Путин!» Потом все же схватился за руль, пронесся между автобусами, заложил пару виражей, игнорируя светофоры, и помчался по мосту, набирая скорость. «Русские – боевой народ! Путин! Китай и Россия – друзья!» – скандировал он, и его круглое узкоглазое лицо под козырьком фашистской каски светилось от радости. «А Америка?» – не удержался я от вопроса. Водила совершенно искренне крикнул мне: «Америка – очень плохо! Китай и Россия – хорошо!»

Доставив меня до ворот кампуса, этот дядька, распираемый жаждой общения, совершил вообще нечто из ряда вон выходящее. Едва я слез с мотоцикла и протянул ему деньги, он неожиданно схватил меня прямо через джинсы за то, что в старинных романах авторы именовали «сокровенной серединой тела». Пока я стоял, остолбенев от растерянности, разинув рот и размышляя, стукнуть ли по его немецкому кумполу, чтобы он ему в плечи вошел, китаец подмигнул мне и доверительно сообщил: «У тебя очень большой! Я чувствовал, когда ты сзади сидел! Русские – молодцы! Боевой народ во всем!»

С тех пор я старался, по возможности, избегать езды на мототакси.

Но в тот злополучный день автобуса все не было и не было. Дождь на время прекратился, но низкие тучи упрямо наползали на верхушки высоток и хотелось успеть домой до новой волны ненастья.

Восседавший на своем мототроне неподалеку от остановки водила приветливо махнул рукой и протянул второй шлем. Помня, что главное – не садиться слишком близко, я принял приглашение, залез на потертое сидение и назвал адрес. Водила на этот раз попался молчаливый и сосредоточенный на дороге. Вел он свой мотоцикл уверенно. Мы ловко помчались среди потока машин, вклиниваясь в просветы между рядами, лицами и коленями ловя мокрый ветер и брызги из-под шин. Поэтому я даже не сразу сообразил, что случилось. Внезапный крен, металлический звук удара, и вот я уже со всего маху прикладываюсь об асфальт, неведомая сила волочет меня по нему, подкидывая и кувыркая несколько раз, прежде чем окончательно приложить о бордюрный камень.