Кюр Гора

— Правильно, — согласился Кэбот.

Чтобы немного прояснить читателю, возможно, незнакомому с путями рабовладельцев и рабынь, нужно напомнить ему, что рабыня — животное. Вы же не будете, например, останавливаться посреди улицы перед кайилой или верром, чтобы объяснить им политику или события за день? Безусловно, человеческие рабыни, хотя и считаются животными, но является животными чрезвычайно умными и любопытными, интересующимися окружающей их обстановкой и перспективами. Это — один из аспектов их часто значительного интеллекта. В результате, содержание рабыни в неведении становится одним из многих средств, возможно довольно жестоким, благодаря которому она может лучше понять свою неволю. Это помогает ей еще острее прочувствовать свой статус. Она не свободная женщина, вот и пусть она остается во тьме невежества, корчась и расстраиваясь от того, что ее пытливый острый ум, сознательно оставлен без просвещения. Часто при ней не говорят о важных событиях, причем даже о тех событиях, которые могли бы затронуть ее лично. Набеги, путешествия, дефицит, закрытие торговых маршрутов, границы сфер влияния городов, подход вражеских армий и многое другое остаются вне рамок ее компетенции. Впрочем, это же касается и менее значимых вещей, например, какие предложения сделали за нее красивые молодые люди, о присутствии которых на улице или на базаре она только смутно представляла, или, скажем, что думают хозяева относительно получении от нее потомства, или что компаньонка владельца желает продать ее, или что, согласно квотам, наложенным городом, она была отобрана в качестве дани, или что она и две других должны быть обменены на кайилу, или что один из недавних гостей ее господина был работорговцем, и она, сама того не ведая, была им оценена и так далее. Это невежество, конечно, полезно в плане ее контроля. С другой стороны, зачастую оказывается, что, несмотря на все возможные усилия рабовладельцев, среди рабынь происходит самая быстрая передача самой точной и подробной информации. Одна что-то подслушала здесь, другая что-то узнала там, и вот уже летят, обрастая подробностями, слухи и сплетни. В конце концов, они ходят по улицам, пьют воду из фонтанов, покупают продукты на рынках, стоят на коленях у корыт в общественной прачечной и так далее. Известно гореанское высказывание о том, что любопытство не подобает кейджере, но, тем не менее, зачастую выясняется, часто к удивлению, а иногда к огорчению рабовладельцев, что как раз кейджеры-то, тысячей способов, как это ни странно, очень хорошо информированы.

В общем, можно предположить, что рабыня в конюшне, несмотря на препятствия лишения свободы, уже и так неплохо знала о некоторых из глубоких изменений, политических и иных, произошедших в Мире.

Тем не менее, поскольку это не было известно, ни Кэботу, ни Лорду Гренделю, или точнее, не было известно наверняка, последнему, посредством охранников и просто случайных мужчин, следовало удостовериться в том, что рабыня точно знала о победе Лорда Арцесилы, о появлении в столице Лорда Гренделя и человеческого командующего Тэрла Кэбота, и так далее.

— Но в этом случае, она будет ждать тебя с особенным нетерпением, — заметил Лорд Грендель. — Она будет ожидать, что Ты придешь за ней при первой возможности.

— Именно это я и ожидаю, — кивнул Кэбот.

— Но Ты не придешь? — уточнил Грендель.

— Нет.

— Отлично.

— Пусть она подождет нескольких дней, — усмехнулся Кэбот.

— Хорошая мысль, — похвалил Лорд Грендель. — Наверное, она также должна знать о том, что тебе отлично известно, где ее искать.

— Разумеется, — кивнул Кэбот.

— А мне показалось, что еще недавно Ты намеревался вернуть ее как можно скорее.

— Я обдумал этот вопрос заново, — сказал Кэбот. — Пусть она остается в клетке.

— Чтобы глубже осознать себя рабыней? — уточнил Лорд Грендель.

— Правильно, — подтвердил Кэбот.

— Я думал, что она важна для тебя, — заметил Грендель.

— Как такое может быть? — осведомился Кэбот. — Она же всего лишь рабыня.

— И Ты решил дать ей понять, что у нее не никакой важности?

— Конечно, — кивнул Кэбот.

— А клетка — превосходное место, чтобы изучить это?

— Верно, — усмехнулся Кэбот.

— Ну что, встречаемся здесь завтра, в праздничных регалиях? — предложил Лорд Грендель.

— Таковыми, насколько я понимаю, нас обеспечат, — заметил Кэбот.

— Конечно, — заверил его Грендель, и уже повернулся, чтобы уходить, но был остановлен рукой Кэбота, положенное на его предплечье.

— Прости, но я никак не могу понять вопрос ликов Неназванного, — сказал Кэбот. — Как могут, и Лорд Агамемнон, и Лорд Арцесила, быть ликами Неназванного?

— Почему нет? — пожал плечами Лорд Грендель. — Они — просто разные лица.

— У Неназванного есть злое и доброе лицо? — поинтересовался Кэбот.

— У Неназванного много лиц, — ответил Грендель. — Агамемнон, несомненно, рассматривался ликом столь же законным, сколь и добрым, если тебе так будет удобнее, и, то же самое, хотя его лицо совершенно иное, касается Лорда Арцесилы. Возможно, это — Ты видишь добро и зло в ликах Неназванного, но никак не он сам.

— Все равно не понимаю, — развел руками Кэбот.