Кюр Гора

На Горе существует много различий между свободной женщиной и рабыней. Порой эти отличия не более чем простой символ. Если свободная женщина связана как рабыня, то у нее есть причины полагать, что ее намеченное будущее — неволя. Так пусть она начинает привыкать к тому, что ее ожидает.

Не было ничего удивительного в том, что Кэбот часто вспоминал, и зачастую не без раздражения, о прежней мисс Пим. Конечно, это не было ни совпадением, ни простой случайностью, что именно она была подсажена к нему в контейнер. Неужели кто-то мог поверить в то, что это замечательное, удивительное совпадение всех вкусов, параметров, особенностей не было выбором, махинацией и тонким расчетом Царствующих Жрецов? А еще Тэрл часто спрашивал себя, не могло ли быть так, что это он был подобран так, чтобы быть для нее таким же невыносимо желанным, какой она была для него. Были ли вычислены вовлеченные в это полярности? Могли ли Царствующие Жрецы быть настолько жестокими? Конечно, нет.

Ему вспомнилась та настойчивость, с какой она презирала мужчин. В общем-то, Кэбот не верил в то, что это было верно, но он не сомневался, что Бывшая мисс Пим хотела убедить себя в этом. Возможно, она презирала мужчин, какими она их знала, но она не презирала их такими, какими она подозревала, что они могли бы быть, мужчинами, перед которыми она могла быть только женщиной и рабыней.

Опять зазвенели колокольчики. Пленница задергала руками и ногами в попытке освободить их. Она выглядела довольно соблазнительно. Эта блондинка была холеным, чувственным, на данный момент частично говорящим, получеловеческим существом.

Кэботу вспомнился Грендель. Он был столь же силен быстр и, возможно, столь же безжалостен как кюр. Наследие и генетический код кюров подобно электрическим кабелям прятались в его жилах, подобно стали укрепляли каждую частицу его массивного тела.

Помнится, Пейсистрат предупреждал, что Грендель хочет его пленницу.

Сверху послышал крик птицы. Охотничья партия вот-вот должна была появиться в пределах видимости со скал.

Внезапно блондинка замерла, словно превратившись в статую.

«Она понимает, — сообразил Кэбот. — Теперь до нее дошло! Теперь у нее появилась причина бояться. Как кюры будут расценивать ее после этого вечера? А что если они разорвут ее с клочья? Или утащат к шлюзу шаттла и там съедят живьем? Или привезут обратно и бросят скотские загоны, где она полностью осведомленная о том, для чего она там находится, будет ожидать, возможно, в течение многих недель своей очереди идти на разделочный стол? А может они отдадут ее Пейсистрату для его мужчин в цилиндре удовольствия?»

«Безусловно, — размышлял Кэбот, — это только одна охотничья партия, и это, скорее всего, не те кюры, которые являются сторонниками лорда Пирра, поскольку при них нет слина. А вот от слина мне никак не скрыться. Так что, хочу я того или нет, но от людей мне придется дистанцироваться. Но я хоть попытался сделать что-то для них. Если они научатся противостоять кюрам, вести согласованные действия, то, возможно, изолированные группы, враждующие за территории, смогут объединиться, пусть даже временно, в целях обороны, или, если получится, то и нападения».

Снова сверху прилетел крик птицы.

«Они скоро будут здесь», — заключил Кэбот.

Пленница осторожно обернулась, пытаясь искоса посмотреть на него.

«Связанные женщины хорошо выглядят, — подумал он, — даже когда они связаны как свободные женщины».

Его мысли снова вернулись к прежней мисс Пим. Она теперь рабыня. Дело сделано. Вопрос закрыт. Слова сказаны, и забрать из назад не получится. Это следствие ее собственных действий. Она самоназванная, самопризнанная, самопровозглашенная. В результате такого поступка работорговец мог бы немедленно выставить ее на продажу. И все же Тэрл был уверен, что она пока не до конца понимала фактическую и юридическую реальность своего нового состояния. Ее прошлое не подготовило ее к тому, чтобы понять, по крайней мере, полностью и осознанно, характер ее собственного поступка. У него не было особых сомнений в том, что она все еще была в ужасе от рабыни, которая жила в ней, фактической, естественной рабыни, и постарается изо всех сил и даже отчаянно продолжать пытаться скрывать ее, отказываться от нее.

Блондинка вдруг начала издавать жалобные звуки, в которых больше не слышалось раздражения или дерзости.

«Она пытается умолять, — подумал Кэбот. — Так не пройдет. Зато какие жалкие, тихие и бесполезные звуки у нее получаются. Смотри-ка, как неподвижно она держит свое тело, словно окаменела».

Конечно, она хотела бы предупредить кюров.

Архон проследил, чтобы за нами остались следы, смещенные камни, раздавленные листья, сломанные ветки, клочки меха, по-видимому зацепившиеся за сучки, в общем множество мелочей, привлекавших охотников в этом направлении.

«Превосходно, — подумал Тэрл. — Теперь нам нужны только колокольчики, сигнализирующие о точном местоположении добычи, возможно собравшейся вокруг приманки. Она хочет предупредить кюры? Замечательно. Почему бы не позволить ей сделать это?»