Клад

Разговоры продолжались недолго: стала сказываться усталость, неудержимо клонило ко сну. По совету Романа, ожидавшего вследствие близости воды холодной ночи, каждый выкопал для себя в чуть теплом еще от дневного зноя песке углубление и плотно улегся в него. Пледы Роман предоставил Саше и Юре. К Юре же забился под пальто и Кучум.

Закрыв хорошенько братьев, Роман подбросил еще веток в огонь и улегся последним. Глаза его остановились на усеянном яркими звездами небе, но повеяло свежестью и Роман надвинул шинель на лицо себе. В лугах крикнул коростель; высоко-высоко в темном небе протянула стая диких гусей; но Роман уже не слыхал далекого гогота их: он сразу заснул непробудным сном.

Глава XV

Восход солнца застал наших путешественников далеко от места ночлега. Несмотря на все желание выспаться получше, обычный на реках утренний холод еще до зорьки поднял всех и усадил у костра. К часам десяти утра лодка миновала устье реки Трубежа, омывающей обрыв, на котором стоит Рязань, — нагорный берег здесь круто и далеко отошел в сторону, — затем прошла плашкоутный мост и с удвоенной быстротой понеслась по течению. Справа, верстах в трех, за зелеными лугами виднелся на возвышенности город. Ока против него имела не более половины обычной ширины своей; далее, по мере расширения русла, течение становилось все медленнее, и скоро лодка тихо пошла по зеркальной поверхности вод. Горы все еще высились далеко от берегов; живописная, многоглавая Рязань осталась позади; луга слева и справа начали холмиться и переходить в песчаные белые горы, поросшие можжевельником и соснами.

Местность делалась все живописнее.

Юра с раннего утра забрался на корму с удочками и к полдню успел выудить штук шесть язей фунтов от двух до четырех каждый и одну маленькую рыбку; Роман правил лодкой.

В полдень сделали привал; выкупались, сварили великолепнейшую уху и, отложив про запас к вечеру двух самых крупных язей, поплыли дальше. Маленькую рыбку Юра привязал к сетке для раков и выставил на солнце; необходимо было, чтоб приманка «тронулась».

Совсем особенное чувство овладевает человеком посередине широкой и мощной реки: ему легко; на душе мирно и ясно; он делается спокойнее и добрее.

То же испытывали и наши спутники.

По пути изредка встречались лесистые островки; с левого берега кое-где косами врезывались в водяную гладь мели.

Миновав несколько прибрежных сел и деревень, путешественники перед закатом солнца решили пристать к какому-то поросшему кустами и лесом островку.

Со стороны фарватера причалить к нему оказалось невозможным: течение било как раз в обрывистый, довольно высокий берег его.

Пришлось взяться за весла и завести лодку с другой стороны. Вода там расстилалась как зеркало; отлогий берег островка и, на некотором расстоянии от него, вода поросли камышом и травами.

Роман ввел лодку в зашуршавшую стену камышей, и все выскочили на песок.

Юра и Степка тотчас же схватились за удочки и сетку для раков. Роман и Саша пошли размять ноги, уставшие от долгого сидения в лодке, и осмотреть островок. В нем оказалось не более трехсот шагов в длину и шестидесяти в ширину. Одна половина его, точно гигантская ступень, высоко подымалась над другой; на месте перелома, среди полянки, закрытой кустами и громадными соснами, Саша наткнулся на какое-то отверстие. Он раздвинул кусты, заглянул в него и увидал пещеру.

Прибежавший на зов его Роман вместе с ним исследовал ее. Пещера оказалась огромной. По имевшимся на плотных глиняных стенах и потолке рубцах, оставленных орудиями каменотеса, Роман заключил, что пещера искусственная. А так как островок господствовал над рекой и течение неминуемо должно было проносить суда под самым берегом его, то Роман, тщательно взвесивший все, сказал, что на нем в прежнее время непременно должны были жить разбойники. Разбойники! Слово это наполнило душу Саши надеждами и восторгом.

Мигом сыскал он сухие смолистые суки; их зажгли и с факелами в руках братья принялись обыскивать все уголки пещеры. В дальнем конце ее, слева от входа, чернел отгороженный перегорелыми кирпичами очаг; над ним был пробит в земле дымовой ход. В стенах виднелись какие-то круглые дыры, точно от втыкавшихся в них когда-то палок; другая, правая от входа сторона, видимо, давным-давно заброшенного подземелья — осыпалась.

Без помощи щупа обойтись было почти немыслимо. Александр оставил свой факел и, сломя голову, побежал к удильщикам.

— Юра, щуп, щуп где? — прокричал он, бросаясь к лодке.

Юра остолбенел с разинутым ртом: щуп, героически спасенный им во время бегства от облавы, он забыл в кусте под вязом!

Александр схватился за волосы и хотел изругать брата, но, вспомнив свою потерю, только застонал, забрал топор, кирку и две лопаты и побежал обратно.

Услыхав о второй потере, Роман не ответил ни звука, с ожесточением воткнул свой факел в стену и принялся раскапывать груды глины. Ему казалось, что та часть пещеры обвалилась потому, что в стене ее имелся ход в глубину. Саша работал за троих.