Клад из сумочки

Михаил Заночный просчитался лишь в одном: Юрка не смог забыть Ксению. За два года в Москве не было дня, чтобы он не вспоминал смуглое прекрасное лицо и черные глаза любимой девушки, ее низкий хрипловатый голос, ее смех. Но о данном ее отцу слове и о ста тысячах, уже потраченных, он тоже помнил хорошо. И встреч с Ксенией не искал. Та же, зная от подруги, что Юрка хорошо устроился и нашел престижную работу в столице, окончательно уверилась в том, что парень ее забыл. И плакала по ночам в подушку. И наотрез отказывалась встречаться с сыновьями отцовских партнеров по бизнесу. Лена то и дело пыталась узнать у брата, почему он так обошелся с Ксенией, намекала, что подруга любит его по-прежнему, но Юрка молчал. Выхода у него не было. Даже если бы он рассказал любимой все как есть и она простила бы его, вернуть деньги ее отцу Ваганов все равно бы не смог. Вся его зарплата охранника уходила на оплату съемной квартиры и на еду.

Охранять музей Тропинина Юрка начал этой зимой. Работа была несложная, посетителей в музей приходило мало, и сам музей был похож на обычный старинный дом с изящной мебелью и прекрасными картинами на стенах. Между делом Ваганову пришло в голову, что вздумай он вынести отсюда один портрет - его, пожалуй, и не поймали бы. Мысль была случайной, но в голове, постоянно занятой поиском заработка, засела крепко. Подлил масла в огонь и младший брат-художник, который мог скопировать любую картину так, что обычный человек подмены бы и не заметил. Юрка не раз видел, как брат работает в музее, делая копии с известных портретов, - и в голове у него понемногу наметился план.

- Ромкино дело маленькое было - сделать копию. Он сам выбирал, что ему легче срисовать будет. Всю зиму старался... сделал наконец. Я хотел сначала масляное что-нибудь, но Ромка сказал, что не надо. Акварель, типа, легче подделывать.

- Чем бумагу старил, пацан? - с профессиональным интересом спросил Шампоровский. - Кофе?

- Чаем лучше, - хмуро ответил Ромка. - От кофе пятна могут остаться.

Юрка взглянул на брата, потом почему-то на Белку и усмехнулся.

- Мы вообще-то на майских праздниках все сделать собирались. Москва пустая стоит, в музеях никого. А в среду вечером вообще только одна экскурсия бывает. И до самого концерта она вся на нижнем этаже, вместе со всеми бабульками. Получается, почти полчаса верхние залы пустые стоят. Что хочешь снимай и уноси.

- То есть прямо средь бела дня вы собирались спереть картину?! - поразился Шампоровский. - Ну и наглость у вас, юноша! На что вы рассчитывали?

- Я все правильно рассчитывал, - сквозь зубы сказал Ваганов. - Ночью мы точно опалились бы! Вы попробуйте сигнализацию в потемках отсоединить! И картину снять без шума! А свет включать опасно, с улицы было бы видно! Там все-таки центр, куча народу по ресторанам на Полянке ходит! Увидел бы кто-нибудь - и ментам позвонил!

- Здраво, - коротко заметил генерал Полторецкий. - А прибор ночного видения ты не думал использовать?

- Думал. Но они бешеных денег стоят. У нас их не было.

- А как вы собирались отключать сигнализацию?

- Там ничего особенного нет, - пожал плечами Юрка. - Я же электротехничку заканчивал. Я собирался перед закрытием отключить местную сигналку - ту, которая прямо у картины. В принципе, риска никакого. Если бы кто вошел - я сказал бы, что просто проводку проверяю.

- Но ведь после закрытия охрана обязана проверить, вся ли сигнализация включена!

- ...а охрана - это я и Колька Андропуло! Но он, ленивый черт, всегда только первый этаж проверял, а на верхний я один поднимался... Короче, все бы еще на майских получилось. Только вот она нам дело сорвала. - Юрка, невесело улыбнувшись, кивнул на Белку.

- Я?.. - Та невольно придвинулась ближе к старшей сестре. - Но я же ничего не знала! И не видела! Я просто играть пришла... вместо Сони...

- На пятнадцать минут раньше! - хмыкнул Ваганов. - Блин, а у нас такой хороший расчет был... Когда ты влетела, я уме почти сигналку снял! А Ромка в соседнем зале, через который все входят, на шухере стоял... вернее, сидел. С карандашами своими. Типа, студент из художки, копирует, ничего такого...

- И тут она, - впервые за вечер открыл рот Ромка. - В белом платье. С красными кораллами. И - сразу за пианино!

Зеленые глаза парня в упор посмотрели на Белку, и у нее по спине побежали мурашки.

- Это заколка была... - пробормотала она. - Никакие не кораллы...

Ромка отвернулся. Старший брат молча похлопал его по спине.