Клад Соловья-Разбойника (СИ)

Невзор, обиженный, отошел в сторону.

По команде Петрилы новгородцы взметнули ушкуи на плечи и, скрытые прибрежными кустами, резво зашагали вдоль Волги, вниз по течению.

Через некоторое время с реки слышен стал плеск множества весел, влажный шум бурлящей воды, ритмичный звук негромких команд.

Дождавиись, когда булгары поднимутся выше, ватажники спустили ушкуи на воду.

- Коли хочешь людей сохранить, -хмуро заговорил Невзор, - уходить надо вниз, по свободной воде.

Петрила не ответил, лишь досадливо махнул рукой. Он чувствовал, что с каждым мигом душой его все более овладевает волнение, все пуще разгорается в крови желание битвы. Но более того, и сильнее другого, кружит голову возможность выбора: или уйти бесславно, прикрывшись словами о главном деле, или кинуться в бой, повести на смерть товарищей, многие из которых так же, как он, нетерпеливо и жадно смотрят вслед тяжелому стаду неповоротливых булгарских лодок. Он - хозяин, он волен в словах и делах своих.

- Что, братцы, - весело крикнул Петрила, - цокнем по-нашему, по-новгородски?

- Веди! - радостно раздался дружный ответ.

Широкой дугой ушкуи высыпали на середину Волги и ходко двинулись на неприятеля. Как радивая хозяйка задвигает в печь ухватом сухиедрова, так новгородцы начали теснить булгар к острову, от берегов которого, так же раскидываясь веером, уже отчаливали белозерские ратники. От этого двойного, стремительного натиска хрустнула и рассыпалась булгарская храбрость - крайние с той и другой стороны лодки рыскнули к берегам и торопливо побежали вниз по течению.

- Ничего, догоним! - крикнул Петрила. - Окружай остальных!

Засвистели стрелы, замелькали в небе копья. Окруженные, ошеломленные булгары бросили весла и яростно отбивались. Вот затрещали под ударами боевых топоров деревянные борта, закачались и перевернулись первые лодки. В тех, что еще держались на воде, звенело железо, хрустели кости, кричали, плакали и матерились опьяненные боем люди.

Прыгнувших или свалившихся за борт добивали перначами, рубили саблями, топили длинными копьями. Круг сжимался.

- Упустим! - кричал белозерский воевода и показывал на уходящие вниз булгарские лодки.

- Не уйдут! - хрипел распаленный дракой Петрила. - Догоним!

Немногим из окруженных удалось спастись под перевернутыми лодками, считанные единицы выплыли на берега. А удиравшие лодки, помаячив некоторое время в конце нижнего плеса, скрылись за поворотом реки.

- Эх, ушли! - сокрушался Фома Ласкович, стирая кровь с оцарапанной щеки. Ему хотелось полной победы.

- А я сказал - догоним! - упрямо ответил Петрила. - Ну, Фома, спасибо за дружбу. Умен ты, воевода, отрадно с тобой и пир пировать, и бой воевать. Коли что - не поминай лихом!

Он широко махнул рукой, и ушкуи, оседлав упругий речной стрежень, рванулись с места. Через малое время они миновали нижний плес и растаяли за поворотом. Фома Ласкович смотрел в то место, где они только что были, и улыбался - в ушах его звучали приятные слова новгородского ватажника.

Расчет Петрилы оправдался полностью: выйдя за поворот реки, булгары сильно сбавили ход - они поверили, что урусы оставят их в покое.

Стадом испуганных овец лодки их обились в кучу на середине реки и тихонько сплавлялись вниз по течению. Воины селений Челмат и Собекуль решали, что им делать дальше. Одни предлагали послать гонцов в далекий Булгар-кала и просить помощи у хана. Другие отвечали, что хану предстоит война с большим войском урусов, которое уже идет к столице сухим путем. Третьи кричали, что нужно вернуться в свои селения и, собрав народ, обороняться от пришельцев самостоятельно. Четвертые говорили, что разгромившие их урусы оставлены большим войском для охраны лодок, что они никуда не уйдут от острова Исады, поэтому бояться больше нечего, и надо спокойно отправиться домой: Увлеченные спором, они слишком поздно заметили вылетевшие из-за мыса ушкуи. Тотчас началась страшная паника.

Сцепляясь веслами, толкаясь бортами, с криком и руганью булгары начали разводить свои лодки по речному пространству.

- Отрезай от берегов! - весело командовал Петрила. - Эх, цокнем по-нашему!

Окончательно разгромив булгар, до самого камского устья шли беспрепятственно. Жители селений, оставшихся без своих защитников, в страхе разбегались по лесам. Все шло хорошо. Одно было плохо - в сражении с булгарами трое ватажников получили сильные увечья, одному из них с каждым днем становилось все хуже и хуже.

Поднимаясь по Каме, ватага остановилась на ночлег в устье большой реки, воды которой светлой полосой текли под высокими обрывами, долго еще не смешиваясь с темными камскими струями.

- Река вятичей, - пояснил бывалый ватажник Голован. - Еще при князе Андрее Боголюбском, булгар не убоявшись, убегали они сюда от православного крещения. Может, и ныне обитают на этих берегах:

- Поискать бы их селение, да оставить раненых, - неуверенно предложил Невзор. - Все-таки свои люди, русские.

- На вятичей надежа как на вешний лед, - ответил Петрила. - Давно, поди, их булгары вырезали, посему рыскать по их реке нам не резон.