Клад Василия Блаженного

Повернуть обратно, а то как люди донесут, что сама боярская жинка, красавица Анастасия Иоанновна Харитонова ночью, как тать, окольными тропами и огородами пробиралась к ведьме? Но что же тогда делать? Обещала она матери своей на смертном одре, дала клятву нерушимую, что схоронит тайну, отцом завещанную.

На условный стук дверь хибарки приоткрылась, на пороге показалась женщина средних лет в грязно-сером переднике.

— Мне нужна Аграфена, — оглядываясь по сторонам, прошептала Анастасия.

— Я Аграфена, заходи, коль пришла. — Хозяйка сделала приглашающий жест.

Немного потоптавшись на пороге, чтобы хоть немного стряхнуть грязь с сафьяновых сапожек и поправив платок на голове, девушка зашла в горницу.

В ней было светло как днем, несколько десятков свечей освещали скромное убранство комнатки. По стенам и над потолком были развешаны высушенные травы и цветы. Приятно пахло ладаном и мятой.

— Ну, заходи, рассказывай, зачем я тебе понадобилась, боярыня! — зажигая еще одну тоненькую церковную свечку, велела хозяйка дома.

— Кто боярыня? Почему боярыня? Вы ошиблись! — смутилась Настя.

— Ну, ошиблась так ошиблась! — ухмыльнулась Аграфена. — Только глаз у меня алмаз, я вижу то, что другим недоступно. Рассказывай, зачем пришла. Приворотное зелье для мужа или травку, чтоб ребеночка заделать, надобно?

— Отрава нужна сильная, очень сильная, — тихо промолвила Анастасия, не поднимая глаз.

— Отрава, говоришь? Не ожидала, ммм… не ожидала от тебя, милая. Кого травить собралась? Мужа? Родню? Полюбовничка? Не похожа ты на убийцу! — покачала головой травница.

— Не все ли равно, кого я травить буду?! Я заплачу хорошие деньги, очень хорошие деньги за яд смертельный!

В ответ на недоуменный взгляд колдуньи Анастасия зачастила:

— Клянусь Господом Богом нашим, родителями своими покойными, детками своими малолетними, что не буду убивать и травить своих родственников, соплеменников, мужа любимого, — мне защитить наследство отцовское надобно от врагов-супостатов, злодеев лихих, чтоб не получили они ключ к тайне сокровенной.

Аграфена немного помолчала, а затем кивнула:

— Хорошо, я тебя поняла. Будет тебе яд, есть у меня одно средство, одолень-трава называется. Ни пеший, ни конный, ни стар, ни млад не может притронутся к отвару одолень-травы и не пасть мертвым. Великую силу имеет эта одолень. Сделаю я тебе зелье сие, приходи через три дня на вечерней зорьке.

Анастасия оставила на столе мешочек бархатный с золотом и медленно вышла в сени.

Москва. Наши дни