Клад Василия Блаженного

Лена от неожиданности опешила:

— Леша, это ты? А что ты тут делаешь?

— Ух ты, какие люди! — присвистнул от удивления Владимир.

— Ага, это я! Заждались? Соскучились? — оскалился Курочкин.

— Как ты нас нашел? Леша, что случилось?

— Как нашел, очень просто! Я даже, наверное, знаю как! Это ты следил за нами на старом «Шевроле»? — спросил Яшин.

— Ага, все-таки догадался, гаденыш! — Лицо Алексея перекосило от ярости.

— Леша, что ты такое говоришь? — вскрикнула Синицкая.

— Заткнись, дура! Не до тебя сейчас!

— Эй, ты как с девушкой разговариваешь! — Яшин подскочил к Алексею, но тот успел увернуться, а в следующий момент в его руке появился пистолет.

— А ну, стоять! Эй, ты, следак, живо к стене! Я не шучу!

Владимир тоже увидел пистолет и застыл на месте:

— Эй, парень, как там тебя, Алексей, не дури, что ты творишь?!

— А я и не шучу! — ответил тот, переводя дуло с Яшина на Синицкую.

— Леша, ты что делаешь? Зачем тебе пистолет?! — пыталась говорить спокойно Лена.

— Вот дура, как же ты мне надоела! Ты ничего не поняла до сих пор? Надо было тебя убрать еще там, в подъезде в Казани! — прорычал Курочкин.

— Это был ты? — Лена закрыла лицо руками.

— А ты даже не догадалась? Говорю же, настоящая курица, — смачно сплюнул на пол он.

От облика скромного тихого аспиранта не осталось и следа, теперь посреди зала стоял наглый уверенный в собственной безнаказанности злодей.

— Лена, подержи, пожалуйста. — Владимир передал ей горящий факел. А затем прыгнул на Курочкина, между ними завязалась драка. Владимиру удалось выбить пистолет из рук аспиранта, оружие отлетело к самым ступенькам.

Одним мощным ударом в корпус Яшин откинул Курочкина к стене. Тот так и остался сидеть на полу, потирая ушибленную челюсть.

— А ну, вставай, зараза! Ты теперь нам все расскажешь, и как убил Ивана Васильевича Плотникова, и как обеспечил себе алиби, и как покушался на жизнь работника музея Синицкой, и что ты сделал с рецидивистом Коломийцевым. — Владимир наклонился над побитым аспирантом, пытаясь его поднять.

— А он вам ничего и не расскажет, потому что половину всего этого и не делал. Он тупой исполнитель, ни на что серьезное не годный. Даже сейчас все дело запорол. Все приходится делать самой, — раздался голос от лестницы.

— Ну… бабушка, — заныл Алексей.

— Что бабушка? Я тебе что сказала?! Ты даже с пистолетом не смог их остановить, идиот, — последнее слово Элеонора Яковлевна, а это была именно она, выплюнула с настоящей ненавистью.

Старушка наконец вышла на свет и, наклонившись, подняла лежащий у ее ног пистолет:

— А ну иди ко мне, болван, — кивнула она в сторону Алексея. — А вы, Володенька, кажется, так, стойте смирно, если не хотите обзавестись новыми дырками. Я не этот слизняк, я не промажу. — Старушка в смешном розовом пальто с пистолетом в руках выглядела бы нелепо, если бы не злобное выражение ее лица и не полный ненависти взгляд, обращенный к Лене и Владимиру.

— Элеонора Яковлевна, это вы? Это вы убили Ивана Васильевича? — Лена вскрикнула и закрыла рот руками. — Но зачем?

— А затем! А почему вокруг меня всю жизнь одни мужики-слизняки? Сначала мой никчемный муженек Мишаня прожужжал мне все уши про сокровище, ключ от которого находится в храме Василия Блаженного. Я не верила ему, отмахивалась постоянно, думала, все это старческие бредни. А потом этот старый дурак Плотников взялся писать монографию, хотел обнародовать эту информацию, чтобы все узнали — а это мой клад! — Лицо Элеоноры исказила гримаса ненависти.

— А откуда Михаил узнал про сокровище? — спросил Яшин.

— А этот дурак старый все деньги наши семейные тратил на свое хобби, собирал любую информацию о храме. Покупал антиквариат, старые рукописи, все, что хоть мало-мальски связанно с храмом. — Она оперлась рукой на плечо высоченного внука. — Я прекрасно помню, как у него глаза горели, когда он принес какую-то старую тетрадку — личный дневник некой Ольги Васильевны Сумароковой. Старушка-дворянка, спасаясь от Красной армии, после революции перебралась во Францию. Там начала писать мемуары о своей жизни, родственниках, о прошлом, о царской России. Она вроде бы из знатного боярского рода была, и у них в семье из поколения в поколение передавалось предание и некий золотой ключик, не ясно что открывающий.

Лена инстинктивно сглотнула, что не укрылось от Элеоноры Яковлевны:

— Да-да, это тот самый ключик, что вы в Казани нашли. Я знала, что на вас можно положиться — я сразу поняла, Леночка, что ты меня не подведешь. Не то что мой непутевый внук, не смог ни ключ найти, ни разгадку дневника у вас узнать. Одним словом, ничтожество полное. — Она ткнула Курочкина локтем в бок.

Тот обиженно засопел.

— А как вы узнали, что мы были в Казани и что что-то там нашли? — искренне удивился следователь.