Клан Ночных Фурий (СИ)

Вдруг девушка заметила, что у её друга под глазами залегли тени, что был он намного бледнее, чем обычно, да и в принципе вид у него был немного болезненным.

А сон — беспокойным.

Недалеко, зацепившись хвостом за ветку и укутавшись в собственные крылья, спала ещё одна Фурия.

Мира медленно подошла к Иккингу и легонько потрясла его за плечо, чтобы он проснулся, и совершенно она не ожидала, что сильная ладонь вцепится мёртвой хваткой ей в предплечье.

***

— Мира? — его лицо выражало крайнее удивление, но ещё больше в нём было радости.

А руку её он так и не выпустил…

Проследив направление её взгляда и с удивлением посмотрев на собственные пальцы, с силой сжимавшие наручи девушки, парень громко хмыкнул и неожиданно потянул руку на себя.

Конечно, Мира упала.

Хохоча, Иккинг обнял её, прижимая к себе, но и в смехе его, и в этом объятии было что-то отчаянное, что-то такое, что просто невозможно описать словами.

Это было какое-то «неотпущунеотпущунеотпущу»…

Что случилось?

И что за реакция?

Не то, чтобы она была неприятна Мире, но просто она шокировала не привыкшую к чужому вниманию девушку, пусть она за эти несколько дней несколько свыклась с мыслью о том, что Иккинг был подобен коту или Фурии — любил любые прикосновения, и стоило его хотя бы обнять, как у него тут же поднималось настроение.

— Ты не представляешь, что я почувствовал, когда увидел тебя тогда на поляне, лежащую в лужице собственной крови… — прошептал вдруг Иккинг, всё сильнее прижимая к себе Миру, зарываясь носом в её волосы. — Ты же знаешь, насколько я не люблю кровопролитие, но в тот момент в меня словно зверь вселился.

Что-то страшное было в этом голове.

Что-то отчаянно-безнадёжное, отголоски пережитого ужаса…

— От мысли, что больше не смогу увидеть тебя, услышать твой голос и смех, от мысли, что тебя уже нет моё сознание было охвачено жаждой мести… Но мне хочется назвать это по-иному. Это была не месть… Это исполнение обещания. Когда-то давным-давно данного обещания защищать тебя.

Девушка внимательно слушала, не перебивая и не пытаясь вытянуть объяснения, а просто запоминая каждое слово.

Она сохранит их в своей памяти навсегда…

— … Но когда пришла осознание, что ещё не конец, что можно тебя спасти… Я не знаю, что двигало мной в то мгновение, и я, стало быть, должен попросить у тебя прощения за то… что ты теперь стала такой, как и я.

Юноша заглянул Мире в глаза, и она заметила в них странный огонёк.

— Твои глаза стали подобны моим… Как ты теперь будешь жить? — сокрушался Иккинг тихо.

— Зато я жива, — заметила девушка тихо и успокаивающе.

Конечно, друга она не винила.

Да и в чём его можно было винить?

В том, что, рискуя очень многим, переступая через собственные принципы, спас ей жизнь, совершив самое настоящее чудо?

Теперь Мира знала, что чудеса имели место быть, и их творца звали Иккинг.

Вот так просто.

— Мира, я хочу научить тебя пользоваться той энергией, о которой я говорил, — заявил парень неожиданно, резко сменив тему.

— Разве для этого не нужен особый дар?

— Дары — чушь. Каждый способен научиться чему угодно, было бы желание и терпение.

— Тогда учи меня, Мастер! — тихо рассмеялась Мира.

Слова Иккинга о том, что каждый способен на что угодно поселились в душе девушки, и сама мысль о том, что в её силы, способности поверили, что ей дали шанс узнать новое, открыть для себя этот мир, грел эту самую душу.

Она не подведёт его.

Только не его…

Весь день Мира провела в тренировках под чутким руководством своего Мастера, воспринявшего это обращение слишком серьёзно («С такими вещами не шутят Мира! А ты и вовсе шутить не умеешь. Коли сказала, теперь отвечай за свои слова, и коли признала меня своим Учителем, учить я тебя буду по полной программе!).

Как бы то ни было, но ощутить ту самую энергию, о которой говорил Иккинг, она сумела.

Да, видеть её она пока не могла, и ещё не скоро сможет, как она думала, но чувствовать её потоки, похожие на ветер или течение реки, её напор у неё получилось, что привело девушку в восторг.

Пусть выразился он почти неслышным радостным восклицанием и улыбкой, а не так, как обычно его изображают те идиоты с деревни, но всё же.

Гордость в глазах Иккинга была лучшей наградой.

Но стоило им присесть передохнуть, как радостное выражение ушло с лица девушки, уступив место привычной ей печали.

— С завтрашнего дня начнутся уроки в академии, — сказала вдруг Мира, вспомнив недельной давности слова Плеваки об уроках драконоборцев. — Как мне там учиться? Я вообще здесь лишняя…

— Так полетели на Чёрный остров, — предложил будничным тоном Иккинг, но в глазах его так и плясали лукавые огоньки. — Тебя, вроде, здесь ничего не держит!

— Не держит, — улыбнулась Мира в ответ.

Неожиданно, из самой глубины е души пришло неожиданное осознание того, что, как оказалось, за неё давно уж всё решили, и к мыли покинуть Олух её все эти дни так планомерно подталкивали, что не задать сей вопрос она просто не могла.

И ведь, паршивец, сделал всё так, словно он только помощь предложил, а она сама всё решила.

Гений, однако.