Клара

Двадцать первого марта, проснувшись как обычно в шесть утра, она поела бутербродов с купленным вареньем, у которого из общего с вареньем были только консистенция и сахар, запив всё крепким чаем отправилась вместо работы в лес, без долгих выбираний, обдумываний и так далее. Туда её словно потянуло сердце.

Покинула город, на этот раз абсолютно не обращая внимания на камеры, беззаботно пересекла кольцевую дорогу, переходя её так, словно там не ездит машин, хотя только какое-то чудо ей помогло не быть размазанной по асфальту. Несколько полей на которых ещё не было ничего кроме голой земли, которая сегодня подтаяла от тепла и с полным гостеприимством принимала в себя Кларину обувь, каждый раз нехотя выпуская ботинки из своих объятий, деревушки, просёлочные дороги, и вот она пришла куда так стремилась, за спиной что-то подобное промзоне, впереди ещё одно давным-давно заброшенное в сельскохозяйственном плане поле, а за ним желанных растянувшийся на весь горизонт лес.

Клара хоть и одела свою самую дорогую одежду, ту в которой ходила на «занятия», сейчас совершенно не жалела, нисколько не расстроилась от того, что один раз даже упала в грязь. Лес встретил её зарослями молодых берез, через которые невозможно было пробиться, это если не очень хотеть, а Клара была полна решимости, поэтому преодолела такое препятствие и оказалась в тёмном хвойном лесу. Тут же, в нескольких метрах обнаружилась тропинка, по которой она и двинулась вперёд и минут через пятнадцать оказалась на полянке, что образовалась, очевидно, в результате деятельности человека, потому что ровные спилы на пнях не могут взяться откуда-нибудь ещё. Природа уже брала своё и полянка была покрыта порослью то ли берёз, то ли тополей, которые сейчас больше напоминали кусты чем деревья и все почему-то уложены на землю, как бывает происходит с зерновыми культурами на полях летом. «Лучше быть и не может», – подумала Клара, вышла на центр этой поляны и улеглась на ветки, которые, как она в шутку подумала, приготовили специально для неё.

По небу плыли разнообразные облака, кожу обдувал прохладный, но приятный ветер, немного повозившись, чтобы лечь поудобней Клара всё своё внимание обратила к небу, словно мечтала в нём раствориться, хотя была бы не против раствориться и среди ветвей, почвы или чего-либо ещё. Руки она сложила на груди, дыхание выровнялось, а из глаз непонятно от чего потекли слёзы. «Конъюнктивит может быть», – подумала снова она, но за этим последовало: «Какая разница», и мысли испарились. Клара пролежала так час, второй, становилось только удобней, да ещё и солнце светило прямо на неё чем подогревало тело и добавляло комфорта. Никуда отсюда уходить Клара не собиралась, со всей твёрдостью было решено остаться здесь навсегда, как когда-то она решила бросить пить и курить, так же и сейчас решила до самого конца лежать здесь как бы не стало холодно, может скучно, голодно, вряд ли что-то могло поколебать её решение.

03.2046

С собой не было ни телефона, ни часов, сколько Клара здесь пробыла она теперь не могла ответить даже приблизительно, хотя по ходу солнца казалось, что полдень остался где-то позади, «часа три-четыре сейчас», – прикинула она и услышала с самого утра чуть ли не первые звуки за всё время, что находится здесь, если исключить шёпот ветра и листьев, кричала стайка ворон. Ещё немного и птицы появились в поле её зрения, с каждым разом пролетая всё ближе к ней, кроме лёгкой улыбки больше никакой реакции от Клары не следовал, только подумалось, птицы приняли её за очень сытный обед. Спустя некоторое количество минут одна ворона уселась прямо Кларе на грудь. Нагло ходя по ней, иногда попрыгивая, она шагала туда-сюда, пока в конце не остановилась на рёбрах девушки, почти с человеческим интересом заглядывая ей в глаза то одним, то вторым чёрным глазом. Пока ворона думала над чем-то своим, у Клары созрел план поюморить и затаив дыхание, чем видимо совсем уж ослабила бдительность вороны, а затем дождавшись, когда птица в очередной раз глянет ей прямо в глаза резко гавкнула, как собака, только однократно. Ворона взметнула в воздух и возмущаясь как будто выкрикнула слово «дура» на свою обидчицу, взмыла вверх немного что-то поговорила на своём языке там и чёрная стайка улетела искать добычи в другом месте, а Клара только смеялась, звонко и долго, аж опять заплакала, но на этот раз уже перемешивая искренность смеха и горечь своих слёз, которым рациональных, чётких причин сейчас не находилось.