Класс: путеводитель по статусной системе Америки

«Когда я пытаюсь представить себе по-настоящему богатого человека, – рассуждает «синий воротничок» из Бостона, – я представляю себе эти поместья, в которых дома не видно с дороги». Отсюда мы и взяли название высшего класса – с таким же успехом его можно было назвать «класс, предпочитающий скрываться» (the class in hiding), быть не на виду. Их домов никогда не видно с улицы или с дороги. Они любят укрыться от глаз среди бесконечных холмов или еще подальше – на греческих или карибских островах (частенько им же принадлежащих), и счастливо отгородиться на это время от зависти и сопряженных с ней неприятных проявлений, грабительских налогов и в конце концов перспектив экспроприации. Вэнс Паккард предполагает, что самых богатых до такой степени напугала Великая депрессия, что научила их быть «незаметными в демонстрации своего богатства, практически умалчивающими о нем». Начиная с 1930-х годов происходило настоящее бегство денег: от эксгибиционистски роскошных особняков в верхней части Пятой авеню – к укромным уголкам в Вирджинии, в «верхнем Нью-Йорке» к северу от мегаполиса, в Коннектикут, Лонг-Айленд и Нью-Джерси. Сегодня ситуация совсем не та, что была высмеяна в 1890-х Торстейном Вебленом в «Теории праздного класса». Богачи в те времена обожали выставлять напоказ собственное богатство, в качестве его подтверждения охотно демонстрируя дорогостоящий штат разнообразной обслуги. А сегодня они прячутся – не только из опасения стать объектом чьей-то зависти или мести, но и дабы избегнуть назойливых журналистов, со времен Веблена изрядно поднаторевших в пронырливости и обостривших свирепость нападок; укрываются они и еще от одной угрозы, по сути неизвестной Веблену, – от «корпоративного попрошайничества» с его зудящим роем прилипчивых побирушек, облаченных в костюмы-«тройки» и непрерывно докучающих состоятельным людям своим нытьем. Показное потребление некогда было для самых богатых американцев главным источником удовлетворения. А теперь им приходится маскироваться и прятаться. Жаль.

Причем из поля зрения и пристального анализа исчезли не только чьи-то дома или какие-то отдельные персоны. Сам этот класс демонстрирует склонность ускользать от приземленных калькуляций социологов, маркетологов и анкетеров. Его не изучают, ибо он буквально вне поля зрения – незрим, и анкета, которую кто-либо осмелится предложить представителю этого класса, с большой вероятностью будет презрительно скомкана и брошена на пол. Кстати, примерно с таким же презрением ее отбросят и представители самого низшего класса – который также ускользает из поля зрения исследователей. И тут мы сталкиваемся с одной из самых удивительных особенностей американской классовой системы – любопытнейшим сходством, если не сказать родством, низов и верхушки, живущих одинаково не на глазах, вне поля зрения предполагаемых наблюдателей. Так же как верхи укрыты на своих островах или за крепкими стенами далеких поместий, низы в такой же степени неуловимы – если только не угодили в какие-нибудь формальные институции или же нашли пристанище в монастырях, у тибетских отшельников или в коммунах хиппи, где прячутся от кредиторов, обманывают поручителей и дурачат одержимых перекупщиков автомобилей и мебели. (Лишь в одном месте и лишь в определенное время этот незримый низший класс дает себя обнаружить: почти наверняка вы можете наблюдать, как весной они бормочут свои разнузданные фантазии на улицах Нью-Йорка, однако по окончании сего ежегодного ритуального шоу вновь исчезают из поля зрения.) Дабы оставаться невидимыми, представители обоих классов в равной степени ощущают необходимость оберегать свои имена от попадания на газетные полосы. Есть и еще кое-что общее, объединяющее «низы» – Веблен называет их «низший или мнимый праздный класс» – с «верхушкой»: они тоже не зарабатывают своих денег. Им их дают, и на плаву их поддерживают не собственные усилия или заслуги, а машина социальной помощи или исправительная система – так же «верхи» обязаны деньгами своим предкам. И еще одно сходство: представители обоих классов носят с собой очень мало наличности. Словом, мы можем сказать, что виртуальная идентичность незримого высшего и незримого низшего класса в конститутивных, основополагающих отношениях служит наглядным доказательством проверенного временем принципа «противоположности сходятся».