Классические мифы Греции и Рима

Введя Гектора и троянцев в неприятельский стан, приблизив их к судам данайцев, Зевс, восседавший на вершине Иды, предоставил бившихся их собственной судьбе и отвратил свои светозарные очи от ратного поля вдаль, на земли фракийцев, мирзян и гиппомолгов. Той порой Посейдон, великий бог, сидел на лесистой вершине Сама Фракийского и смотрел на битву под стенами Трои: виделась ему великая Ида, виделся город Приама, стан и корабли ахейцев. Сострадал он им и роптал на брата своего Зевса. Вдруг, исполнясь негодования и гнева, встал Посейдон и, быстро ступая, пошел к Эге; под стопами в гневе идущего бога задрожали горы и дубравы. В Эге, на дне морской пучины, у Посейдона была обитель – золотой, лучезарный, нетленный дом. Придя домой, он запряг в золотую колесницу своих бурных, меднокопытных, золотогривых коней, оделся в золотые доспехи и, став на колесницу, погнал коней по волнам, к ахейскому стану. Между Тенедосом и дикоутесным Имбром бог – колебатель земли – остановил коней и скрыл их в обширной пещере, сам же отправился на битву, к ахейским дружинам. Здесь троянцы, вслед за Гектором, громадными толпами напирали на ахейцев, уверенные, что скоро им удастся взять ахейские корабли и истребить перед ними всех данайцев. Приняв вид прорицателя Калхаса, Посейдон вошел в ряды данайцев и громким голосом стал ободрять их и распалять к битве; более всех других увещевал он Аяксов, бившихся в самом опасном месте, отражая нападения Гектора. Оба героя узнали могучего бога. Он прикоснулся к ним жезлом и исполнил их силой и мужеством. После того Посейдон стал возбуждать к битве данайцев, в унынии сидевших у судов; изнурены были те воины тяжким трудом, и скорбь налегла на сердца их при виде троянцев, толпой перешедших за высокую скалу. Явившись перед ними, Посейдон ободрил их и поднял на ноги. И сходились фаланги вокруг героев Аяксов; загорелись арговяне желанием сразиться с врагом. Но троянцы упредили их и первыми сделали нападение. Снова началась смертная сеча и раздались ужасные крики.

Вождь критских дружин Идоменей вынес из боя юного друга своего, раненного копьем: передал он юношу врачам, а сам пошел в свой шатер взять новое оружие для битвы.

На пути предстал ему владыка Посейдон в образе сына этолийского царя Фоаса и речью своей воспламенил в нем дух; поспешно надел Идоменей новые доспехи и, взяв два крепких копья, стремительно пошел в битву. Повстречался ему Мерион, шедший к себе в шатер за новым копьем: прежнее надломил он, ударив им в щит Деифоба. Идоменей вынес ему копье из своего шатра, и оба поспешными шагами пошли к месту битвы.

Средние корабли защищали Аякс и Тевкр, бившиеся с Гектором и его соратниками; мощному сыну Теламона не нужна была помощь, и потому Идоменей с Мерионом направились к левым рядам. Увидав их, троянцы испустили громкий крик и бросились на них: великий, жаркий бой начался при корабельных кормах.

Идоменей, воин уже поседевший, с юношеской отвагой и силой устремился на врагов и обратил их в бегство. Первым поразил он Африонея, недавно еще прибывшего в Трою: просил он у Приама прекраснейшую из дочерей его Кассандру и обещал совершить великий подвиг – изгнать из троянской земли данайцев. Старец готов уже был выдать за него дочь.

И вот теперь, когда Африоней гордо выступил перед рядами троянцев, поразило его копье Идоменея: с шумом грянулся он на землю. Торжествуя, вскричал победитель:

– Величайшим из людей буду я считать тебя, Африоней, если ты исполнишь все то, что обещал Приаму, прося себе в супруги Кассандру. Если бы ты помог нам разрушить Трою, мы отблагодарили бы тебя не хуже: отдали бы за тебя лучшую из дочерей Атрида. Пойдем к судам нашим, там окончим разговор о браке; мы тоже не скупы на приданое.

С этими словами он потащил Африонея за ноги к кораблям. Но тут явился мститель за убитого – Азий. Пеший устремился он на Идоменея и занес уже копье, но герой упредил его: сам ударил копьем противника в гортань, и пал Азий, как падает подсеченный у корня дуб или высокорослая сосна, и, скрежеща зубами, раздирая руками землю обагренную кровью, испустил дух.

Деифоб видел смерть друга своего Азия. Пылая мщением, пошел он на Идоменея и пустил в него копьем. Но вовремя насторожился Идоменей, прикрылся огромным крепким щитом – копье пролетело над ним, слегка только коснувшись края щита, но зато насмерть поразило стоявшего вблизи вождя Гипсенора.

Громко вскричал тогда Деифоб:

– Нет, не без отмщения пал Азий: радуется он теперь сердцем: не один вступает он в широкие врата мрачной обители Аида – я дал ему спутника!

К падшему Гипсенору приблизился Антилох и загородил его щитом; двое других друзей убитого, наклонясь к земле, подняли тело и понесли его к кораблям. Идоменей же бился, не ослабевая; он ударил копьем Алкафоя, зятя Анхиса, и разбил на нем медную броню – зазвенела броня, и с громом упал раненый на землю.

Величаясь победой, Идоменей воскликнул:

– Верно ли я расплатился с тобой, Деифоб? Трех положил я за одного! Ты величаешься только; подойди ко мне – увидишь во мне потомка Зевса: Минос, дед мой, был сын Громовержца.