Клеопатра

Безвозвратно прошло время, когда римские матроны хозяйничали в доме и пряли шерсть: теперь они увлекались приключениями и интригами.

Греческое изящество и восточное сладострастие достигли Рима; тут они превратились в грубую чувственность. Расточительность подорвала семью; любовь к роскоши и честолюбие, страсти и чрезмерное возбуждение окончательно разорили семейный очаг. Самые знатные патрицианки усердно предаются разврату: Валерия, сестра Гартензия, Семпрония, жена Юниуса Брута, Клавдия, жена Лукулла, другая Клавдия, жена Квинта Метела Целера; Юлия, жена Лепида, Постумния, жена Сулпиция, Лоллия, жена Габиния, Тертула, жена Красса, Муция, жена великого Помпея, Сервилия, мать Брута, — все они были известны своим распутством.

В этом городе разврата и проституции не могли оскорбляться, если Цезарь надувает свою жену даже не с одной, а с несколькими содержанками.

Однако Рим, растеряв среди разврата многие из своих старинных добродетелей, сохранил гордость римского имени: победители всего мира смотрели на другие народы как на расы рабские и низшие.

Не беспокоясь немало о мимолётной связи Цезаря с Еное, царицей Мавритании, не найдя ничего худого в том, что Клеопатра развлекала Цезаря во время немногих свободных дней на войне, римляне возмущались тем, что он привёз эту женщину в «город Семи холмов», признал открыто её своей любовницей, и это сделал он, бывший пять раз консулом и три раза диктатором, — самый лучший римский гражданин: по понятиям того времени Цезарь оскорбил Рим.

Цезарь получил неограниченную почти власть. Он был избран диктатором на десять лет, и под его статуей была сделана надпись: «Цезарю полубогу». Пожалуй, он был столь могущественен, что мог презирать предрассудки римлян.

И действительно, в течение двух последних лет своей жизни Цезарь, до того времени столь осторожный и внимательный к толпе, умевший всегда её заставить служить своим интересам, начал пренебрегать общественным мнением. Таким же он сделался и в своей частной жизни: не только не отдалялся от Клеопатры, но даже увеличил число посещений дачи на Тибре, вспоминал беспрестанно о царице и, наконец, позволил, чтобы она дала его сыну имя Цезариона.

Мало того, он воздвигнул в храме Венеры золотую статую Клеопатры, прибавив таким образом к оскорблению римского народа и оскорбление богов. Очевидно, его не удовлетворяло, что из-за любви к Клеопатре он не сделал Египет римской провинцией и поселил её в Риме на своей даче, выражая ей почести и свою любовь: он поставил в храме статую этой александрийской распутницы, царицы варваров из страны магов, колдунов, евнухов и рабов с берегов Нила, обожателей чучел птиц и поклонников богов с головами животных.

Где должно было остановиться безумие Цезаря?..

Ходил слух, что Цезарь собирался через трибуны провести закон, который разрешал бы ему жениться на женщинах, от которых он хотел иметь детей. Говорили, что он хочет назначить своим наследником сына Клеопатры. Говорили также, что, истощив Италию податями и контрибуциями, Цезарь, оставив управление страной своим любимцам, переносит столицу в Александрию...

Этот слух возбуждал народ против Цезаря.

Однако, несмотря на такое враждебное настроение, Клеопатра жила далеко не замкнуто на своей даче.

Чтобы нравиться божественному Юлию, чтобы вступить с ним в более близкие отношения, цезарианцы, скрывая свою антипатию, посещали прекрасную царицу.

Этот египетский двор, перенесённый на берега Тибра, составляли Марк Антоний, Долабелла, Лепид, тогда начальник кавалерии, Оппий Кюрион, Корнелий Балб, Гельвий Цинна, Матиус, претор Вендидий, Требоний.

Кроме друзей Цезаря, там бывали и некоторые из его открытых врагов, например, Аттик, крупный торговец серебром, имевший дела с Египтом, а также и его тайные враги, например, Цицерон. Этот последний, будучи в мире с Цезарем, предался своей излюбленной страсти: любви к книгам и редкостям; женственный коллекционер рассчитывал обогатить за чужой счёт свою тускулумскую библиотеку. Он попросил Клеопатру привезти из Александрии, которая изобиловала подобными сокровищами, несколько египетских манускриптов и египетских древностей. Царица обещала весьма охотно, а один из её приближённых, Аммоний, знавший Цицерона со времени пребывания в Риме в качестве посланника Птоломея Авлета, взялся выполнить это поручение.

Но обещанное или по забывчивости, или по небрежности в Рим не прибыло.

Цицерон возненавидел за это Клеопатру столь сильно, что написал позже Аттику: «Я ненавижу царицу» — причём мотивировал эту ненависть именно неисполнением царского обещания.

Кроме того, бывший консул был оскорблён одним из приближённых Клеопатры — неким Сарационом. Сарацион вошёл к Цицерону без доклада и, ответив на вопрос последнего, что ему надо: «Я ищу Аттика», — ушёл.