Клеопатра. Любовь на крови

И вот теперь, после всевозможных бурных событий, после лихих похождений в обществе "неподражаемых", начало 35 года до н. э. ознаменовалось новым этапом в отношениях римского автократора Востока и владычицы Египта. "Собственно, тут-то и начинается их супружеская жизнь, — констатировал Пьер Декс. — Они связывают свои судьбы на счастье и несчастье, тридцатичетырехлетняя женщина, мать четверых детей, и сорокавосьмилетний мужчина, неистовый прожигатель жизни, который, впрочем, последние двадцать лет не выпускает из рук меча. Прошло ровно двадцать лет со дня их первой встречи. И он, и она избежали многочисленных опасностей… вскарабкались на вершину славы, познали высочайшие почести, о которых не смели мечтать, когда Марк Антоний командовал конницей Габиния, а Клеопатра была четырнадцатилетней девочкой".

РИМ И ЕГИПЕТ: НОВОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Однако поражение от близких парфян было хоть и весьма печальным, но не шло ни в какое сравнение с опасностью, исходившей от вроде бы далекого, но не в пример более могущественного Рима. Просто первое время Антонию и Клеопатре везло — они полновластно распоряжались на Востоке, а у погрязшего в римских делах, скандалах, разборках и интригах Октавиана не было ни сил, ни времени, чтобы хоть как-то вмешиваться в их затеи.

Но, наведя в Риме относительный порядок, Октавиан обратил свой пристальный взор на Восток, где обретались как минимум два его соперника на роль истинного наследника великого Цезаря. Но поначалу будущий Август ведет себя как добрый друг и соратник — он присылает Антонию из Рима две тысячи отборных конных воинов. А кроме того, шлет деньги, продовольствие, снаряжение и все остальное. Такое вот весомое напоминание легионерам Антония, что они все-таки римские солдаты и метрополия заботится о них. Но все упомянутое кто-то должен доставить в Египет, так кого же назначить главой официальной делегации? И тут Октавиан продемонстрировал изрядное коварство, поручив препроводить к автократору бравых всадников и все к ним прилагающееся своей сестре, той самой Октавии, брошенной римской жене Антония. Видимо, тоже чтоб напомнить о недреманном оке Рима.

Легко догадаться, какую сомнительную радость известие о грядущем визите Октавии доставило Клеопатре. Она и так никогда не смогла бы забыть, как жила в Риме: вроде и царственной гостьей, но одновременно тайной любовницей Цезаря в городе, где все почести полагались его законной жене. А тут ей прямо домой доставляют зримое напоминание о том, что по римским законам она и сейчас никакого законного статуса не имеет… Да еще под видом дружеской помощи!

На предполагавшееся в скором времени появление Октавии Клеопатра отреагировала очень бурно. Об этом много рассказывает Плутарх, уверенный, что царица ломала комедию, донимая Антония постоянными истериками и одновременно окружив автократора нежной заботой и всяческим повышенным вниманием." Впрочем, если учесть, сколь высока была ставка в игре, то в искренность Клеопатры можно поверить, — возражает Плутарху Декс. — Ей надлежит во что бы то ни стало воспрепятствовать сближению Антония и Октавии. И она использует свое женское оружие, может, делает это слишком демонстративно, с дурным вкусом, но не скажешь, что глупо".

Действительно, проигрыш в такой ситуации для нее был слишком опасен. Очень уж хорошо рассчитал свой удар Октавиан, поэтому страх Клеопатры был не лишен оснований. Ведь очевидно, что Антонию предоставлена возможность без унижений и объяснений примириться с Октавией и использовать те возможности, какие давал ему союз с Октавианом. А это, несомненно, было бы в его интересах.

Для Клеопатры такое поведение Антония означало бы теперь полную катастрофу. "Ситуация для нее была иной, чем зимой 40 года после встречи в Тарсе, — замечает Декс. — Ее подданные тогда считали, что она забавлялась с Антонием, рожая ему близнецов, как некогда забавлялась с Цезарем. У Антония, так же, впрочем, как у Цезаря, была жена римлянка, и он заменил ее Клеопатрой, когда та умерла, так что ничего особенного в этом не усматривали". Но если бы теперь, когда Антоний бросил ради Клеопатры Октавию, заключил с египетской царицей законный брак, он бы вдруг воспользовался предоставленной возможностью вернуться к прежней супруге, это означало бы для Клеопатры не только личное, но и политическое поражение. Агрессивные соседи — те же парфяне, тот же иудейский царь Ирод, уже не раз продемонстрировавший свое коварство, — неминуемо воспользовались бы подобной ситуацией. И если личное разочарование Клеопатра еще как-то смогла бы пережить, то угрозу своему престолу она готова была отводить любыми способами. Ведь было ясно: Октавиан не остановится на пол пути. Он не удовлетворится видимостью примирения между Антонием и Октавией, он добьется того, что Антоний окончательно порвет с египетской царицей. А это означает неминуемую аннексию Египта Римом или раздел страны между сопредельными, опять же подвластными Риму правителями. Что грозит Клеопатре не только потерей короны, но и обрекает на гибель ее детей…