Клептоманка. Надкусанное яблочко

– Спасибо, – сказал мужчина и прошёл по салону, выбирая место, где сесть.

Мест было немного. Солидный оглядел худенькую фигуру девушки в очках с печальными карими глазами и большим носом. Мужчина сглотнул. Грудь у трогательной незнакомки тоже, кстати, была немаленькая. Всё, как ему нравилось.

– Иван Кириллыч, – по-взрослому протянул он руку для приветствия.

– Маруся, – растерянно сказала девушка, опомнилась и поправилась. – Мария Карловна.

Беседа завязалась сама собой. Всю дорогу до Старграда Иван Кириллыч хохмил, рассказывал забавные случаи, интересовался учёбой и планами на жизнь. Маруся, ой, извините, Мария Карловна не заметила, как площадь старградского автовокзала показалась за поворотом. Расставаться почему-то не хотелось. Иван Кириллыч, не смотря на седину в висках, выглядел моложаво – подтянутый, уверенная упругая походка, волевой подбородок, серые прозрачные глаза. Он подхватил её дешёвый чемоданчик и проводил до родительского дома. Дом, милый дом. Маруся проследила за удивлённым взглядом Ивана Кириллыча и покраснела. За годы её учебы заводской барак обветшал ещё больше и грозил вконец развалиться. Девушка вздохнула. Сейчас они распрощаются, и она никогда его больше не увидит.

Маруся проводила случайного попутчика грустным взглядом и зашла в отчий дом. Не судьба! Братья и сёстры висли у неё на шее, галдели, вытаскивая из чемодана немногочисленные подарки из областного центра. Родители блаженно улыбались. Наконец-то ещё одна получка будет в семье. На следующий день Мария Карловна с красным дипломом, с документами пошла устраиваться на работу на завод.

– Что у нас тут? Ага. Значит так, – сказала толстая кадровичка, листая её документы, не вытаскивая папиросы изо рта. – Сейчас пойдёшь в городскую администрацию, в канцелярию, поставишь здесь штампик, а там тебе уже всё объяснят.

– Что объяснят? – удивлённо спросила девушка. Правила приёма на работу она знала.

– Иди, иди, – прохрипела прокуренным голосом кадровичка и отмахнулась. Не нашего поля ягодка.

Маруся, ничего не понимая, направилась в администрацию. В канцелярии её встретили заинтересованные взгляды, забрали документы, заставили написать заявление и поздравили с выходом на работу в бухгалтерию администрации города Старграда.

– Поздравляю с первый рабочим днём! Отличницам положены цветы, – сказал Иван Кириллыч, протягивая ей букет полевых цветов.

– Вы?! – не сдержала удивления Маруся, увидев его в своём кабинете.

– Я. А кто же ещё? – спросил Иван Кириллыч, широко улыбаясь. – Ну, ладно. Вы тут устраивайтесь. Потом поговорим.

– А кто это? – спросила Маруся соседку по кабинету, когда дверь за автобусным попутчиком закрылась.

– Ты что его не знаешь? – настала очередь удивляться коллеге.

– Нет, – замотала головой выпускница.

– Это же второй секретарь горкома партии. Часто к нам захаживает по делам. Вдовец, в прошлом году жену похоронил. Говорят, вешала шторы, упала и головой ударилась.

Похороны

– Неделя. Всего лишь пять быстрых летних дней, и всё – мы женаты, – мечтательно сказала Регина, не вылезая из постели. – Даже не верится.

– А у нас ещё не заказан банкет, не куплены костюм и платье, – сказал Руслан, разглядывая своё отражение в зеркале. Поправил причёску, разгладил складку на рукаве рубашки. Офицер должен выглядеть опрятно.

– Зато есть кольца. Уже что-то.

– Мама мне вчера всю плешь проела о том, что я – безответственный. И на свадьбу пойду в рваных трениках.

– Может быть, отменить мероприятие?

– Ни за что! – отвернулся от зеркала Архипов, подошёл к лежащей невесте, погрозил указательным пальцем. – Отставить волноваться!

– Сегодня магазины не работают. А времени и правда остаётся мало.

– Команда "Вольно!". Не боись, мы всё успеем. Ладно, я побежал. Хорошего тебе дня.

– Хорошего дня? Вообще-то я еду на кладбище. Илону Хабарову сегодня хоронят. Забыл?

– На кладбище тоже бывают хорошие дни, – парировал следователь.

* * *

Дубы-колдуны шумели листвой, отбрасывая спасительную тень на группу людей в чёрном. Новое старградское кладбище хоть и разбили под горой, но тень она сейчас не давала. Пекло беспощадное солнце, а тёмная одежда, как известно, притягивает тепло. Те, что стояли не в тени деревьев, краснели лицом, прели, пыхтели, обмахивались, вытирали струящийся по лбам пот.

Кирилл Хабаров в костюме по фигуре, с кокетливой бабочкой и в отполированных ботинках, наклонился, загрёб горсть сырой земли, приготовился бросить её на гроб и… пошатнулся. Главред Никаноров, не смотря на грузность, ловко подхватил его, не давая скатиться в свежую могильную яму. Худенькая пожилая женщина в элегантном чёрном костюме и шляпке с вуалью обняла Кирилла.

– Почему Илона?! Почему уходят лучшие?! – зарыдал вдовец на плече у худой женщины.

Тихо, дружок, тихо. Успокойся. Выдохни. Дыши ровно. Вот так, уже хорошо. Дама гладила всхлипывающего фотографа по спине, как ребёнка.