Клептоманка. Звезда пленительного несчастья

"Каррр?!" – чёрный ворон подлетел к ней на одном крыле. Второе крыло было сломано.

– А вот то и случилось, Григорий. Анализы плохие. Кровь, моча – всё с каким-то изъяном, – сказала Регина, стаскивая сандалии на сплошной подошве.

"Карррррр?"

– Нет. Не совсем всё плохо. Будем над этим работать. Как сказала врач "А что Вы хотели, первородка в тридцать шесть лет?" Знаешь, как она меня называет?

"Даже не догадываюсь".

– Старородящая!

Ростоцкая прошла в столовую-гостиную и огляделась. Как же она любит этот купеческий дом на пригорке. Регина улыбнулась и зажмурилась – скоро по этим половицам побегут крошечные босые ножки. Топ-топ, топ-топ.

"Сама она староррродящая! Сейчас женщины и в пятьдесят лет рррожают. Надо рассказать Арррхипову. Пусть поговорит с этим горрре-докторрром! Вправит ей мозги на место".

Чёрный ворон вспорхнул, взлетел на одном крыле и занял своё место на крыше резного буфета красного дерева.

– Тихо-тихо, спокойно. Не надо ей ничего никуда вправлять. Так-то она тётка хорошая, самое главное, грамотная и работу свою любит. А ещё о беременных печётся как о своих родных дочерях.

"А чё обзывается тогда?"

– Просто немного грубовата. Знаешь, у неё такой врачебный цинизм присутствует в поведении.

Регина мыла руки, когда звонок жалобно возвестил о нежданной гостье. Ростоцкая выглянула в окно.

– Батюшки! А её-то какая нелёгкая ко мне занесла?

Перед калиткой переминалась с ноги на ногу белокурая женщина пышных форм.

"Кто там?" – не выдержал любопытный Гриша.

– Одноклассница бывшая, – крикнула Регина, выходя из дома.

Алёна Новак почти не изменилась – те же пухлые щёки с аллергичным румянцем, те же светлые локоны, собранные в хвост.

– Привет, Регина. Пустишь в дом? Разговор есть, – сказала женщина, оглядываясь по сторонам, как заправский шпион.

– Привет. Проходи, конечно, – сказала Ростоцкая, открыла калитку, пропустила гостью во двор, тоже зачем-то оглядываясь по сторонам. Даже носом повела, как ищейка. За гостьей пролетел ароматный шлейф свежей выпечки.

Алёнка прошла в гостиную, села за круглый стол, накрытый зелёной скатертью, взмахнула белокурым хвостом, закрыла лицо белыми руками и зарыдала. Прямо как в детстве. Только сейчас ей было на двадцать лет больше.

– Господи! Что случилось? – спросила Регина и кинулась к пузатому графику с водой, оставшемуся ещё со времён купцов, первых владельцев дома.

– Спасибо, – сказала Алёнка, отпив половину стакана воды за раз и немного успокоившись. – Беда случилась. Беда.

Регина выжидающе посмотрела на бывшую одноклассницу, та молчала. Хозяйка ушла на кухню. Вернулась через пять минут с подносом. Ароматный чай с чабрецом, розетки с вареньем, конфеты и печенье в вазочке порадовали глаз гостьи. Новак схватила аккуратную чашечку, попробовала чай и одобряюще закивала в сторону хозяйки.

– Вот умеете вы, немцы, всё-таки красиво подать. Помню, ещё в детстве меня поразило, как у вас в доме было чисто и аккуратно.

"А сейчас у нас бардак что ли?! Какова нахалка!" – раскаркался Гриша, незамеченный гостьей на чердаке буфета.

– Мамочка рОдная! – заорала гостья и закрыла лицо руками. Опять.

– Не бойся. Это Гриша. Ручной ворон. Он не тронет.

"Может, и трону. Если будет хамить".

– Ну, ты, Ростоцкая, даёшь! Ворона приручила?! Молодец.

– Возьми лучше конфету. Она вкусная, – сказала Регина и выразительно посмотрела на Григория.

Нельзя так. С гостями ТАК нельзя.

"А чё она?" – защищался ворон.

– Рассказывай, что стряслось.

– В общем, если ты помнишь, ухажёров у меня особо не было никогда. Эта ты была первая красавица в классе, а я же… сама понимаешь.

– Ой, ладно тебе, – сморщилась Регина.

– А тут появился у меня мужчина. Немного старше, да, не спорю. Но такой, – сказала Алёнка и закатила глаза.

– Какой?

– Огонь! Что он со мной в постели вытворяет, ты бы…

– Давай без подробностей, – перебила откровенную собеседницу Ростоцкая. – В общем, он – огонь. Я поняла. И что дальше?

– И всё! Год прожили душа в душу, а теперь его нет.

– Умер?! – ахнула Регина.

"Довела мужика до белого каленья, сексмашина и сломалась. Моторчик не выдержал".

Хозяйка посмотрела на ворона с укором. Разве так можно говорить? В твоём случае – каркать.

– Тьфу на тебя! Жив. В тюрьме сидит, – сказала Алёнка и проследила за взглядом Регины, начиная понимать, что чокнутая Ростоцкая, как её называли в школе, переговаривается с птицей.

Правду люди говорят, что Ростоцкие с чертями дружбу водят. Тётка её была первая ворожея в Старграде. И племянница – ведьма! Ну и хорошо. Тогда – чем чёрт не шутит, пожалуй, и поможет горю моему.

– Пришли с обыском и арестовали. Скрутили и увели. Архипов твой гоголем ходил по моему дому, даже вида не подал, что одноклассники.

– Ты бы напомнила, – подсказала Регина.

– Испугалась я. Он у тебя такой серьёзный, строгий.

– Если задержали, значит, было за что, – заступилась за мужа хозяйка дома.

– Не за что! В том то и дело, что невиновен мой Медвежонок. Он десантник, служил в ВДВ, прошёл чеченскую кампанию. Герой, а его в каталажку кинули. Справедливо это?

– В чём его обвиняют? – вопросом на вопрос ответила Регина.