Клептоманка. Звезда пленительного несчастья

К рождеству на наш фронт обещают привезти шоколад. Жду".

22 ноября 1942 года.

"Русские прорвали нашу хлипкую оборону в излучине реки с коротким испанским названием Дон. Там и прорывать-то было нечего – сплошь грязные румыны и крикливые итальяшки.

Заметил, что русские не мёрзнут. Одежда у них лучше приспособлена к тяжёлой зиме. Лица красные, как будто им жарко в этих их белых овечьих тулупах. Наши солдаты в жидких шинельках трясутся, а ночью покрытые инеем, замерзают в окопах".

24 ноября 1942 года.

"О, майн Гот! Пять грузовиков с шоколадом, шнапсом и кофе попали в руки противника. Как будто эти русские свиньи поймут вкус настоящего немецкого шоколада".

Сантехник Гаврильев. Сколько верёвочке ни виться

Регина резко открыла глаза, как будто кто-то нажал на кнопку пульта и включил новый день. В последнее время она спала без сновидений. Просто ложилась вечером в кровать, натягивая одеяло до подбородка, закрывала глаза и проваливалась в тёмное нечто. Но сегодня ей приснился сон.

Она узнала это место сразу, хотя никогда не стояла на этих высоких крепостных стенах. Наяву. Во сне стояла, да. Наяву – нет. Как и в прошлом году, рядом с Региной, мелко дрожащей под пижамой, стояла и смотрела в небо женщина, высоко задрав голову. С озера дул ветер, принося с собой запах застоявшейся воды, тины, лягушек. Женщина в красивом платье рукой в элегантных перчатках придерживала широкополую шляпу. Она не походила на монахиню в клобуке, приходившую к Регине во сне тогда, когда убили фельдшера скорой помощи. Та была тёмноволосая с глазами-льдинками. Нет, совсем не походила. Женщина вдруг сняла шляпу и оглянулась. Золотистые локоны рассыпались по плечам. Глаза изумрудного цвета уставились прямо на дрожащую в пижаме женщину.

– Регина, – позвала она.

Ростоцкая проснулась и резко открыла глаза. Нет, она не права. В этой блондинке было что-то, напоминавшее монахиню. Нечто неуловимое. Слабо уловимое. Знакомое.

– Зачем она пришла? – сама себя спросила Регина.

Архипов спал, повернувшись к ней лицом. Регине нравилось смотреть на мужа спящего. Он был такой расслабленный, спокойный, с этими светлыми кудрями, разметавшимися по подушке. Испытав прилив неожиданного счастья с появлением в её животе новой жизни, она стала испытывать ещё большую нежность и к Руслану. Ведь именно он ей это счастье подарил. Она даже иногда задыхалась от нежности, как пела в молодости эпатажная Земфира. И эта нежность вытекала из неё солёными капельками из глаз.

Ростоцкая вытерла подступившие слёзы и решительно встала. Пора готовить завтрак.

– М-м-м, а чем у нас так вкусно пахнет? – сказал пришедший через полчаса на кухню Руслан, подошёл сзади, обнял, нежно притронулся к животу и поцеловал её в шею. – Доброе утро вам обоим!

"Каррр!"

– Ой, прости, Гриша. Тебе тоже доброе утро. Как спалось?

– Отлично. Ужасы не снились, и на том спасибо, – сказала Регина, переворачивая сырник на шипящей сковородке. – Иди умывайся и садись за стол. Можешь пока сметану из холодильника достать.

– Какая вкуснотища! – стонал от удовольствия Руслан, поглощая очередной поджаренный кругляшок из творога.

– Ешь на здоровье, – улыбнулась Ростоцкая.

Именно ради этих слов и этого восхищения, которое её муж не уставал производить, она и готовила ему еду. С любовью.

– Архипов, а ты хочешь знать пол ребёнка заранее? – спросила Регина, наклонив голову в бок.

– У Андрюхи будет мужской пол. Без вопросов, – уверенно сказал Руслан и облизал ложку из-под сметаны.

– У какого ещё Андрюхи? – спросила женщина и нахмурилась.

– У нашего сына, – удивился в ответ он.

– Ты так уверен, что будет мальчик?

– Да. У меня же должен быть наследник. Сын. А потом девочку родим. Старший брат будет для неё защитником.

– То есть как у тебя в семье, – подвела итог Регина.

– Да.

– А моё мнение ты не хочешь узнать? Всё-таки это будет и мой ребёнок тоже. Скажу по секрету, он сейчас сидит в МОЁМ животе и, возможно, слышит этот разговор.

– Дорогая моя, любимая жена, тебе нравится благородное имя Андрей? – спросил Руслан с издёвкой.

– Дорогой мой, любимый муж. Мне нравится благородное имя Павел, – парировала Регина.

– То есть я хочу назвать сына в честь своего прославленного деда, а ты – в честь отца. Забавно.

– Жаль, что их звали неодинаково, – добавила грустно Ростоцкая, убирая посуду со стола.

Неприятный разговор прервал настойчивый звонок на мобильный телефон Архипова.

– Слушаю тебя, Берёзкин, – недовольно ответил Руслан. После паузы добавил. – Жди, выезжаю.

– Что случилось? – встревожено спросила Регина.

– Убийство, – ответил Архипов, поцеловал жену в щёку и умчался на работу.