Клептоманка. Звезда пленительного несчастья

Регина убрала руку от актёра и посмотрела на него другими глазами. Да, мотив есть: зависть и ревность, ревность и зависть – всё в нём перемешалось в одну гремучую смесь. Но мог ли он убить? Подкараулить соперника возле дома и всадить нож. И что он сейчас заливает водкой? Утерянную любовь жены или убийство заклятого друга?

Эти размышления по дороге в архив прервал звонок. Регина достала мобильный и нахмурилась.

– Да, Алёна, я тебя слушаю.

– Региночка, ну, чем ты меня порадуешь? – спросила бывшая одноклассница.

В голосе Новак было столько надежды и ожидания чуда, что Ростоцкая не знала, что ответить.

– Солнце ярко светит. Уже радость.

– Светит, да не для всех ярко, – с упрёком сказала Алёнка. – В нашем деле есть какое-то движение?

– Какое-то?! Да ты что! Очень насыщенное движение… в нашем деле. Подозреваемых много…

– Так что же Медвежонка моего не отпустили до сих пор? – возмутилась женщина.

– Ты не даёшь мне договорить. Подозреваемых много, а прямых улик на них нет. Одни мотивы и смутные подозрения. Улика только у твоего Гаврильева. И веская такая, прямая улика. Понимаешь? Орудие убийства с отпечатками пальцев.

– Ну как же так?!

– Ещё и свидетель есть, – напомнила ей Регина.

Возникла пауза. Алёнка вздохнула. Регина показалось, даже заплакала.

– Ноги у него больные, понимаешь? Он в десантуре когда служил, прыгнул с парашютом неудачно, с тех пор болят. В тюрьме ему каждый день за год идёт. С такими-то ногами.

– Допрыгался, значит. Кроме убийства, у него ещё соучастие в кражах. Помнишь?

– Да, помню я, помню. Помоги ему. Умоляю тебя!

– Подожди немного. Чувствую, что настоящий преступник у нас уже на крючке. Осталось только подсечь, – заверила одноклассницу Ростоцкая и нажала отбой.

Олеся Травникова. Не уверен, не изменяй

Архипов сидел за столом в своём кабинете и вертел в руках ручку.

– Так. Что мы имеем? Подозреваемых батальон, а обвинение предъявить некому. Ну, во-первых, десантник-сантехник Гаврильев, которого, по-хорошему, надо уже выпускать.

– Это ещё почему? С ножом же поймали. Свидетель есть, – удивился Берёзкин, присев на стул у стола. В руках он держал подстаканник, почерневший от времени, в стакане плескался кипяток с пакетиком чая.

– Да не тянет он на убийцу. Так, шестёрка, наводчик, – сморщился от досады следователь.

– Сестрица убитого? – спросил старший оперуполномоченный, размешивая в стакане сахар – две полных ложки.

– Вот тут да. Тут может быть интересно. Тёмная лошадка – эта Лиза Амурская. С виду тихоня, серая мышь, но мы-то с тобой знаем, как из таких тихонь черти лезут.

– А мне она нравится, – сказал Берёзкин, дуя на горячую жидкость в стакане.

– Ещё одна дамочка нарисовалась. Не забывай, – напомнил Архипов, указывая ручкой в школьную фотографию.

– Точно! Олеся Травникова, которая бывшая Волощук. Я же тебе не сказал ещё. Сообщение с угрозой было отправлено ею из деревни Тутаевка четыре дня назад.

– Интересно, интересно. Что там делала школьная любовь Амурского? Кажется, нам пора её навестить. Собирайся, поехали, – сказал Архипов, вставая.

Дверь квартиры по месту прописки Олеси Травниковой открыли не сразу. Только на пятый заход – Руслан уже убрал руку от кнопки звонка, собираясь уходить – в небольшую щель, передёрнутую цепочкой, выплыл опухший глаз.

– Чё надо? – спросил басом бородач, обдавая служителей закона зрелым перегаром.

– Слышь ты, дверь открой. Полиция, – сказал Берёзкин, распахнув в дверную щель удостоверение.

Ногу старший оперуполномоченный водрузил между дверью и косяком. На всякий случай. Бородач подумал, подумал, и через минуту цепочка лязгнула, повисла, раскачиваясь, открывая полицейским проход в квартиру. Бородач предъявил паспорт. Перед ними стоял муж Олеси. Архипов осмотрел амбала. Парень стоял в грязных трениках и в мятой футболке, правая рука – в ссадинах, костяшки сбиты.

– Где жена? – коротко спросил Берёзкин.

– Нету, – также коротко ответил Травников, отворачиваясь.

– А где она? – спросил Архипов.

– А я откуда знаю?! – заорал бородач, но натолкнувшись на суровый взгляд Берёзкина, продолжил спокойнее. – Ушла она. Мы разводимся.

Травников сник, опустив голову.

– Когда ты её видел в последний раз? – упорствовал следователь.

– Несколько дней назад. Олеся собрала вещи, сказала, что не любит и ушла. Трубку не берёт, – совсем как-то по-бабьи добавил бородач, неожиданно переходя с баса на фальцет.

– Куда она ушла?

– К этому актёришке. Чтоб он сдох! – опять заорал Травников.

– К Амурскому? – уточнил Архипов.

Брошенный муж кивнул, поджимая дрожащие губы.

– А ты его видел?

– Давно.

– Что с рукой?

– Подрался.

– Уж не с актёром ли? У него лицо разбито, у тебя – рука, – спросил Архипов. – А сейчас Амурский лежит в морге. Зарезали парня.

– В смысле?!

– Поехали, дружок, с нами. Протрезвеешь, поговорим, – добавил Берёзкин, хватая бородача за руку.