Клякса бифуркации

– Кто это? – шепчу, отведя в сторонку, – что за страхолюдины? И что это у них за бляхи? Носильщики с вокзала? И что за инструменты? Сельские патологоанатомы на отхожем промысле?!

Услышав, один из них обиженно:

– Сам ты «носильщик»! Проходимцы мы из Сибири.

Думал – ослышался и, переспросил:

– КТО?!

Ипполит Степанович, опустив долу очи – сгорая видать, от стыда за меня, за мою дремучую темноту, подсказывает:

– «Проходимцами» называют сибирских коновалов, Серафим Фёдорович. Бляха – для опознания их славной мастерством артели, а инструмент – для кастрации бычков, жеребцов, баранов и прочей домашней живности…

Тот, с «музыкальным слухом»:

– Вам, барин кого «подложить» надо?

– Носорог тебе «барин»! Да так, одного жеребца.

– Как раз по мне, гражданин-товарищ!

Посмотрел на его руки, представил саму «процедуру» и мне реально поплохело – чуть не блеванул.

Видя мою реакцию, тот жизнерадостно:

– Мы ещё скот лечим!

Мой порученец, проигнорировав сей диалог:

– Были ещё мезенцы, да с Орловской и Олонецкой губерний…

«Проходимец» руками машет:

– Да, те криворуки – только калечить горазды!

– …Да Вы ж сами просили с «интеллигентными» рожами!

От изумления раскрываю рот, на него уставясь во все глаза: и это называется – «интеллигентные рожи»?!

– Другие – ещё хуже, смею Вас заверить.

– Куда уж хуже…

Мда! Да, уж. Впервые вижу, чтоб профессия – так явно изменяла под себя внешность профессионала.

И ещё, вот… Забыл я немаловажный факт, что Тухачевский – дитя своего века и, мало того – офицер. Следовательно, с лошадьми и соответственно с коновалами при них – он имел дело не меньше, чем с солдатами или скажем – барышнями на балах.

Разоблачит подставу на счёт «раз-два»!

Значит, хочешь не хочешь, бойся не бойся – а придётся возвращаться в варианту «А».

– Ипполит Степанович! Раздайте уважаемым проходимцам по пятёре и принесите мои самые искрение извинения, за напрасное беспокойство.

– «По пятере»? Да, мы счас с ними ещё разок покурим моего табачка и разойдёмся довольные друг другом.

Судя по довольному виду «проходимцев», они не считали это «беспокойство» напрасным…

Проводив пыхтящих дармовым табачком коновалов, беру Ипполита Степановича за пуговицу его пиджачка и кручу её:

– Следующее задание: найти как связаться со скопцами…

Тот, вновь с переляку чуть не проглотив самокрутку – выплюнул её и ожесточённо топча ногами:

– Пора завязывать курить эту дрянь! Мне послышалось, он сказал: «связаться со скопцами»!

– Ипполит Степанович, возьмите себя в руки! Это всего лишь афера – а не то, про что Вы подумали!

– Фффуууффф!!! – шумно выдохнув тот, вытирая носовым платком лоб, – деньги у них имеются, одобряю Серафим Павлович. Но это придётся в Тамбов ехать – там их «столица».

Вспоминаю, какую память после себя оставил Тухачевский в Тамбовской губернии и, лишь головой качаю:

– «В Тамбов», говорите? Ну, значит – такова судьба его.

– Кого, «его»?

– Кого надо – того и «судьба»! Езжайте, не мешкая в Тамбов, Ипполит Степанович… Только осторожней там с этой публикой! Поменьше с ними общайтесь и почаще за мотню держитесь – проверяя, не пропало ли что. Найдите самого из них авторитетного и, так мол – и так: мой начальник с вами хочет побеседовать об одном взаимно интересном дельце, а я здесь типа – ни при делах. Как забьёте «стрелку» – телеграмму дайте, я вскорости приеду.

* * *

Пока туда-сюда, интересуюсь как бы невзначай у Слащёва-Борщёва:

– Яша! А не знаком ли ты случайно с неким Какуриным?

Тот, живо:

– С Николаем Евгеньевичем?

– Ээээ…, - инициалов я не знал, – возможно и, Николай Евгеньевич.

– Случайно знаком по учёбе в Николаевской академии Генерального штаба. Но лишь случайно.

– И что он за человек?

В моём «послезнании», Какурин упоминается несколько раз. Но лишь в увязке с Тухачевским, без всякой конкретики и совсем по другому поводу – а не по его «стратегическим» изыскам. К этой личности мы ещё вернёмся, думаю, а пока надо придумать – как отвадить его от Тухачевского.

– «Что за человек» Кукурин, спрашиваешь? Да, гнида он, вошь в людском обличье, а не человек!

– Обоснуй.

– Всю Гражданскую войну добровольно прослужил у «самостийников» – от Рады и Скоропадского до Директории и Петлюры, а после вдруг «покраснел». Не сильно удивлюсь, если он уже и партийный[50]…

Как мне было известно, из своих бывших врагов Слащёв больше всех уважал Нестора Ивановича Махно и больше всех презирал «чубатых шароварников» любых подвидов.

– …Разве, не гнида?

– Гнида, да ещё и какая – «жовто-блакыдная». Хахаха!

– Хахаха!

Одно мне ни черта непонятно:

– Военспецов, прослуживших в РККА с 1918 года – увольняют одного за другим, по малейшему поводу и без оного. А этого, с такой «биографией» – назначают на довольно высокую и главное – ответственную должность… Ведь, он в Военной академии учит будущих командиров Красной Армии высшего(!) звена! Учит их тактике и преподаёт им историю Гражданской войны – что тоже немаловажно. Почему?

Пожимает плечами, как о чём-то – само-собой разумеющимся:

– Должно быть, он чей-то протеже. Такое сплошь и рядом было в Императорской армии, видать перешло и на «пролетарскую».