Клятва на верность

Сообщаю также, что за отчетный период из прибывшего в колонию осужденного контингента девятнадцать человек получили травмы различных частей тела, не опасные для здоровья (список № 1 прилагается), а трое скончались от воспаления легких и обострения язвенной болезни желудка (список № 2, а также заключение врача прилагаются)…»

Глава 10

В вагоне духота была страшная, и, когда поезд медленно остановился на перроне куйбышевского вокзала, Варяг с облегчением выскочил из прокаленной железной коробки вагона на облитый солнцем перрон. Здесь казалось свежо из-за влажного ветерка с реки. Немолодая, но совсем еще не старая проводница Нина Андреевна улыбнулась ему и пожелала удачи в поиске невесты. От нечего делать Владислав всю дорогу сочинял ей трагическую историю о себе, о невесте, о собственном дембеле, случившемся уже больше трех месяцев назад, и о пропавшей подруге, соблазненной проезжим командировочным негодяем. Мол, вот теперь дошло до него известие, что невеста брошена соблазнителем в Куйбышеве, и он, заранее ее простив, едет возвращать девушку.

Самое замечательное во всей этой истории было то, что правды в ней не наблюдалось ни на грош. То есть буквально все было враньем. В Казани он обитал не три месяца, а уже скоро полгода и, конечно, вернулся не из армии — еще чего! — из родной колонии. Отмотал второй срок — три года за грабеж — и вернулся. И теперь наслаждался свободной жизнью.

Попрощавшись с любезной Ниной Андреевной, он пошел по размягченному солнцем асфальтовому перрону. Хорошо на свободе. Мимо него дефилировали две молоденькие биксы лет по пятнадцать в коротких, короче не придумаешь, мини-юбках. Пренебрежительно, но и заинтересованно взглянули. Не удержался, минуя кошек, резко свернул за ними и быстро сунул ладони между их прохладных влажных ляжек. Девки взвизгнули от неожиданности, проводница, улыбаясь, покачала головой, а он уже шел себе как ни в чем не бывало. Все-таки не удержался, оглянулся: шмакодявки, опомнившись, смотрели вслед. Кажется, сожалели, что он уходит.

Вышел на вокзальную площадь. Посмотрел на часы: восьмой час вечера. А солнце шпарит, как днем. Духота еще усилилась. Сейчас бы оттянуться на полную, но дела не ждут.

Варяг присел на скамейку и закурил. Был он одет в классные джинсы и футболку. Шмотки американские, пришлось переплатить. Рукава футболки закрывают татуированные плечи от взглядов встречных ментов. Только перстень не спрячешь — паук в паутине с белым крестом на спине: «Был судим за грабеж».

Вновь вспомнил свою последнюю зону. От воспоминаний не убежишь, особенно тяжко во сне. Почти каждую ночь снится зона. И чаще всего — начальник колонии подполковник Василий Васильевич Кобзев, мечтавший сделать для Варяга невыносимым его срок заключения. Ничего у подполковника не вышло, но каких это Варягу стоило сил! Кобзев, похоже, только и мечтал хоть раз почувствовать слабинку в своем подопечном, но это ему за все три года не удалось ни разу. И он в бессильной злобе рычал на Варяга: «Не нравится у меня? Тебе бы, щенок, к Сашке Беспалому в Североуральск — там бы ты хлебнул настоящего лиха, блатарь!» Кобзев знал, что говорил. О подполковнике Беспалом по всем зонам Севера ходили истории одна другой страшней. Это был хозяин, ненавидевший воров лютой ненавистью. И ненависть эта помогала ему изобретать все новые и новые приемы в святом, как он всюду объявлял, деле искоренения воровской породы. Надо было признать, что кое-что у него получалось. Не считая воров за людей, он видел в них любопытных, злобных хищников, требующих дрессировки. Беспалый находил большое сходство зэков с крысами. Они были такими же живучими, неистребимыми и отравляющими все вокруг своей, как он считал, вонючей сущностью. Отсюда и методы борьбы. Зэков он стравливал друг с другом. Самой большой радостью его было сделать так, чтобы наиболее стойкие из воров начинали уничтожать друг друга. Это уже была вершина, достичь которую Беспалый мечтал всегда.

А методы?.. Методы он использовал разные. Для начала мог подсадить нескольких воров одних в камеру, не пуская к ним никого из шестерок или мужиков. Даже парашу вор не мог вынести из камеры, чтобы автоматически не стать обиженным. А можно было стравить ссученных и авторитетных воров, а можно было… Впрочем, для творческой личности способов было много, а именно творческий подход и делал Александра Тимфеевича Беспалого пугалом в среде урок. Варяг обо всем этом уже слышал, поэтому грозные слова подполковника Кобзева воспринимал серьезно. Но зная, что у того кишка тонка переправить его в Североуральск накануне освобождения, только смеялся в ответ.