Клятва ворона

– Не совсем. Я бы сравнил это с имплантом, а не лекарством, – поправил Илья. – Очень краткосрочным, недолговечным имплантом.

– Вы каким-то образом сдерживаете гниение и используете силы одного практикующего, чтобы атаковать следующего, – дошло до меня. – Ваш брат находит жертв, а дальше вы паразитируете на чужой энергетике.

Понятно, почему он подбирался к Владу так долго, а к Захаровой сунуться и вовсе не рискнул. Чтобы попробовать атаковать моего ведьмака, Илье нужна была часть сил Варвары, поэтому я чую ее запах среди его смрада. А до самой Праховой он добрался с помощью запаса Павла. Неудивительно, что никто из практикующих не стал бы помогать ему! Никто из них не поделится собственной силой добровольно с кем-то посторонним.

– Очень приземленно, но какая разница, каким словом окрестить выживание.

Поморщившись от его объяснения, я снова выпустила любопытство на волю:

– Вы же не родились таким. Что случилось с вашей сущностью?

Если до этого Илья всеми силами старался играть роль какого-то добродушного дядечки, охающего над обстоятельствами и цокающего языком в стиле «ну надо же, как получилось», то сейчас эта маска слетела, как осенняя листва под свирепым октябрьским ветром.

На меня смотрел темный практикующий. Пронзительно, насквозь, холодно и жестко. Его рот странно искривился, заставляя подумать о жвалах и паучьем яде. В смысле, вряд ли звериная ипостась Ильи могла быть обычным паучком, которого боишься раздавить из суеверия о мести в виде дождя. Пока мне не встречалось ни одного темного, чья суть была бы безобидной и без арсенала настоящего хищника. На ум шло что-то вроде черной вдовы или тарантула. Сразу перед кошмарной фантазией о крупных членистоногих, пожирающих тело.

– Как некультурно, – осклабился мужчина, поднимаясь. – Твой мальчик совсем не научил тебя манерам. За пару месяцев уже мог бы выдрессировать как следует.

Зря он это. Я могла пропустить снисходительный тон в свою сторону, но не по отношению к Владу. А от мысли, что кто-либо, даже мой ведьмак, в принципе мог меня «дрессировать», как какого-то циркового пуделя, в груди разгорался костер, пуская огонь по венам.

– Здесь культурных нет. – Он еще указывать мне на мифические правила приличия будет, чертов лицемер! – Вы – паразит, убийца и похититель, а я, если представится возможность, вырву вам горло. Некультурно, жадно и быстро. А потом, сплюнув, скажу, что так и было. Самозащита.

Все последние фразы шли одновременно от меня и не от меня. Слова, нанизанные на предостерегающий рык, как мясо на шампур. Ярость, граничащая с буйством. Разом, словно по щелчку, вернулось все то, чего не хватало.

Дог утробно рычала, сливаясь с угрожающими голосами стаи. Никто не выл. Никто не отступал. Пусть подойдет. Пусть подставится. Пусть хрустнет кость и брызнет кровь. Полнолуние – стихия нашего племени. Свет нашей охоты. Покровитель нашего зова.

Ценнее вновь обретенного единства с сущностью и предками было лишь одно. Связь с Владом. Я снова ощущала его во всей гамме противоречивости, свойственной Яблоневу. Гнев и сдержанность, страх и решительность, мандраж и уверенность. Мой ведьмак приближался, оглушительная волна облегчения и радости, возникшая с его стороны, когда он также почувствовал мое «включение», стоила еще одной атаки пылью от стремительно подошедшего Ильи.

Резко отвернув голову, я едва не перевернулась вместе со стулом, инстинктивно подавшись назад. Схватив меня за плечо, практикующий что-то пробормотал, высыпав эту дрянь прямо мне на голову под протестующий рев стаи и бесполезные дерганья на стуле в попытках увернуться.

– Не хватает еще перевести на тебя все запасы, – отряхнул ладони мужчина. – Собаки вечно бедокурят, – насмешливо покачал он головой, возвращаясь к своему амплуа. – Сиди смирно, не то придется приструнить тебя по-другому, куда болезненней.

– А силенок хватит? – сипло переспросила я, пытаясь избавиться от все же заползшей в нос и рот гадости, отсекшей меня от Влада и рода непроницаемой стеной.

– Хочешь проверить? – посветил он мне в лицо фонарем, отчего пришлось зажмуриться. Козел.

– Думаю, вы прекрасно знаете, чего я хочу, – сквозь стиснутые зубы ответила я. По-моему, пожелание Илье скорейшей смерти было высечено у меня на лице со всеми напутствиями в придачу.

– Люди, неважно, фамильяры, практикующие или еще какие специалисты, никогда не знают наперед, чего хотят. Всем только кажется, но никто не крестится, – размеренно ответил Илья. – В твоем возрасте я думал, что глупость и наивность разные вещи, мечтал, как буду помогать людям, верил в наше общее дело, а оказалось, что нет никакого общего дела. Есть только живущие и выживающие. Знаешь, в чем секрет?